Плачу любые деньги (СИ)

- А в казино он долго хаживал? - продолжила Евдокия разрабатывать мотив долгов.

- Ну, не особенно... Я же сказал, Леве важен не азарт, а лошади. Миронов, кстати, об этой Левиной страстишке прекрасно знает; собираясь держать конюшню с лошадьми для Ани и Евгения, он советовался с Игнатьевичем, тот, разумеется, полон воодушевления, ждет не дождется...

- То есть пакостить хозяину, который готов исполнить его мечту - выстроить конюшню и прислушиваться к рекомендациям старого лошадника, - он не будет.

- Мне кажется, что нет. Этой конюшней Лева просто бредит.

Занятный карамболь, подумала Евдокия. С одной стороны, в доме Миронова обнаружен игрок, способный запутаться в долгах; с другой стороны, этот игрок пушинки с барского плеча сдувает - надеется пожить поблизости от лошадей. Каждый день в конюшню запросто захаживать, знакомых лошадок в теплые ноздри целовать...

Мечта пенсионера. Деньгами не каждую мечту измеришь.

- И кстати, если уж зашел разговор о прислуге и игре, - продолжил Николай Васильевич, - расскажу одну занятную историю. Лева, как большинство страстно увлеченных людей, пытается заразить своей страстью кого-то еще. Меня, например, пытался сделать единомышленником, но не вышло, я как-то более спокойные развлечения предпочитаю - рыбку на закате поудить, книжку полистать... И вот однажды сидел я на мостках. Голоса по воде далеко разносятся, на пруд вышли Лева и Алевтина, Лев пытался экономку в свою веру обратить: рассказывал об ипподроме, хвастался, что немного выиграл, Алю в выходные «на лошадки» приглашал... Алевтина его тогда обрезала, дословно сказала вот что: «Всех денег, Игнатьевич, не выиграть. А мне их без того хватает. Того, что есть, потратить не успею». Понимаешь, к чему я веду?

- Угу, - задумчиво кивнула Дуся. Денежный мотив и к экономке подключить не удастся: Алевтина женщина не жадная, на легкую монету не падкая.

- Могу поделиться еще одним наблюдением. Алевтина Викторовна панически боится змей. Сидел я как-то на мостках, экономка на пруд вышла. Она, Дуся, вообще любит там бывать: придет, сядет на скамеечку возле купальни и долго, без движений, на воду глядит.

Так вот. Пришла Алевтина на пруд, а на тропинку змея погреться выползла. Встретились они, и крику, я скажу вам, было... Думал - режут женщину. Ведро с мостков уронил.

- Алевтина Викторовна вас видела?

- Нет, - медленно, с оттяжкой, произнес Васильевич. - Пока она не закричала, я за камышами сидел. И еще отмечу: так достоверно изобразить синюшную полуобморочную бледность не получится ни у одной актрисы, будь она хоть сто раз народной и заслуженной.

- Понятно. А с Верой вы, Николай Васильевич, знакомы?

- Только видел. Обычная трудолюбивая женщина, звезд с неба не хватает.

- Как думаете, если Верой руководил кто-то хитрый и умный, она могла устраивать в доме всяческие пакости?

Васильевич пожал плечами:

- Чужая душа - потемки. Женская душа еще и лабиринт. Делать какие-то скороспелые выводы относительно женщины, к которой я как-то не присматривался, не буду. Мало данных.

- Спасибо и на этом, - раздумчиво высказалась сыщица.

- Ты держи меня в курсе дела, Евдокия, - попросил секретный дяденька сосед. - Спасибо и тебе, что поделилась размышлениями, кажется, ты двигаешься в правильном направлении... Я позже обмозгую ситуацию. Давай-ка обменяемся для связи номерами телефонов.

Евдокия догадалась, что пора прощаться. «Однополчанам» есть о чем поговорить.

Выйдя из дома, Дуся позвонила Паршину. Рассказала о том, что узнала от Николая Васильевича, и договорилась, что назавтра сыщики устроят объезд родственников трех основных подозреваемых, поговорят с соседями.

- Поедем вместе или разделимся? - спросила шефа.

- Я беру на себя дворецкого, - решил Олег. - Ты поедешь к женщинам.

- О’кей, - вздохнула Дуся. - Не думаю, что будет много толку - мироновские там давно все обшарили... Но все же, все же... Авось чего-то накопаем.

...В большом викторианском доме стояла гробовая тишина. Намаявшиеся в больнице, перенервничавшие хозяева рухнули спать. Уборщицы разошлись, охранники тихохонько гуляли по территории; как только Дуся взошла на крыльцо, собак из вольера выпустили: огромные псы загремели карабинами, зацепленными на протянутую вдоль забора проволоку...

Уснула Евдокия, едва коснувшись головой подушки.

                                                                      ***

Вера жила в новом микрорайоне за МКАД, в высоком доме, напоминающем свечу, на предпоследнем этаже. Дверь Евдокии открыла мама горничной. Невысокая кругленькая женщина в домашнем ситцевом сарафане, с реденькими волосами, закрученными на затылке в скромный кренделек.

Из комнаты доносился громогласный детский рев. Евдокия появилась в момент, когда медсестра из поликлиники пришла делать укол пятилетней дочери горничной.

- Вам кого? - прислушиваясь к плачу внучки, невнимательно поинтересовалась тетушка.

- Здрасте, мне бы Веру... - замялась Дуся.

- Проходите, - быстро посторонилась женщина, захлопнула за гостьей дверь и, не дожидаясь, пока та освоится, унеслась на всхлипывания внучки.

Дуся пришла не вовремя. Но это как сказать.