Плакучая ива

Павел Девяшин Плакучая ива

Глава первая, в которой появляется Железный человек

Стояла унылая погода. Обычный деревенский пейзаж. Полуголые деревья, серые нахохлившиеся домишки и раскисшие дороги съежились под ливневыми струями. Все казалось недоверчивым, мутным, холодным. Уныние явственно различалось и на лицах редких прохожих. Таких же скрюченных и невзрачных. Даже пестрые краски октябрьского леса да уютный дымок, вьющийся из печных труб, не нарушали общей картины тоски и слякоти. Покосившиеся заборы, прорехи в крышах, забитые ставни против воли напоминали взгляду погост. Ленивое ворчание собак, не казавших носа из будок, усугубляло и без того неприятное впечатление.

Не огибая луж и забрызгивая грязью седока, по тракту тащился игреневый космач с лоснящейся от дождя гривой. Конек равнодушно чавкал копытами по проселочной хляби, изредка внимая речам молодого хозяина:

– Потерпи еще немного, старина, скоро мы окажемся в тепле. Слово Железного человека!

Само собой, наездник был самым что ни на есть обычным. Из плоти и крови. Из железного только несгибаемая воля. От нее-то и прилепилось прозвище.

Состоял у Георгия Константиновича в подчинении, городовой, переведенный в Курган из Тобольска. Ничем не примечательный. Так, рядовой служака, каких обыватели величают держимордами. За бездумную исполнительность и полнейшую безынициативность. Единственно, что полицейский слыл острословом и нарек начальника громким и звучным именем. В первую очередь, из-за невероятной работоспособности и твердости характера. Георгий Вебер не любил откладывать дела на потом. Старался довершить любую работу (даже самую сложную), невзирая на усталость. А еще из-за чрезвычайной выносливости организма. Он не был богатырем, не отличался высоким ростом, однако бесстрашно встречал бандитские кулаки, ножи и даже пули. Многократно попадал в передряги, чувствовал дыхание смерти, но всякий раз брал над ней верх. Отлеживался, поднимался и приступал к служебным обязанностям.

Вот и теперь, едва спровадив на каторгу целую ватагу гайменников, промышлявших разбоем и удушением гостей на постоялом дворе, начал новое расследование. Возможно, самое сложное.

Трудность не обуславливалась дьявольской запутанностью преступления – Вебер и подробностей-то не знал. Нет, тут примешивалось личное. А когда личное – всегда не просто…

Сердце Георгия Константиновича выпрыгнуло из груди, как только становой доложил об убийстве в имении Арсентьевых. Застучало в висках, перед глазами поплыли темные пятна!

Все оттого, что помощник уездного исправника уже вернулся с задержания банды сам не свой, с всклокоченной душой и трясущимися руками. В деревне душителей – так именовали злополучное селение в полицейских кругах – чиновник повстречал тень из прошлой жизни. Даже две тени.

Затворившись в кабинете, он выплеснул из стакана остатки чая, налил коньяку. Сидел, подперев подбородок кулаком, думал о прошлом. Тут и явился гонец из старого княжеского поместья, где ныне живет с семейством купец первой гильдии по фамилии Гнатьев. Естественно, посыльный принес дурные вести – в конюшне обнаружен труп. И, конечно, не смог ответить ни на один уточняющий вопрос. Кому принадлежит тело новопреставленного? Кто его нашел? В общем, ни слова по существу.

Георгий Константинович приказал становому приставу собирать команду и отправляться прямо на место, дежурному велел отвечать, мол, помощник исправника отбыли по важному делу. Вебер понаблюдал за сборами отряда, удовлетворенно покивал, отмечая умелые действия заместителя, и незаметно покинул управление через черный ход.

Четверть часа спустя одинокий всадник, кутавшийся в казенный плащ, месил грязь на окраине города. Недавно здесь выросли новомодные кирпичные коттеджи. Идею возведения приличной недвижимости и передачу ее в аренду состоятельным господам, желающим отдохнуть от городской суеты, реализовал местный помещик, много лет проживший в Лондоне. Карьера респектабельного рантье могла бы пойти в гору в Петербурге или Москве, но только не здесь – не в самом глухом углу Тобольской губернии. Богатеньких охотников провести лето на даче не сыскалось. Капиталы мечтателя лопнули, точно мыльный пузырь.

Надо ли говорить, что все «пряничные домики» дружно пустовали. Кроме одного. К нему-то и направил коня промокший до нитки Вебер.

На контрасте с прочими постройками коттедж смотрелся, точно миниатюрный дворец, перенесшийся в лесную чащу прямиком из старушки Англии. Оставив скакуна у коновязи, Георгий Константинович укрылся под черепичным козырьком крыльца и постучал в дверь. Ни звука.

Неужели хозяина нет? Куда он мог подеваться? Снова играет с уездным лекарем в преферанс? Вот было бы некстати! А может, не слышит? Все-таки человек в возрасте…

Исправник вновь забарабанил в дверь. Громче и настойчивей. Издав легкий обиженный скрип, створка слегка подалась. Не заперто!