Пламенное небо

Время неумолимо бежит, вернее сказать, летит, оставляя позади свершившиеся события и являя людям новые. Через несколько дней — 23 февраля. В полку идет подготовка к празднованию 28-й годовщины Красной Армии: в эскадрильях состоялся смотр техники, подводится итог четырехлетней борьбы на фронтах. Приезжают артисты и писатели. Помню беседы внимательного, любознательного Игоря Чекина. Его статьи и очерки мы читали с большим интересом. А в один из дней ко мне подошел корреспондент Московского радио.

— Товарищ майор, если желаете, можете сделать заказ для праздничного концерта по радио.

Я взглянул на него — не шутит ли.

— Если можно, хотелось бы послушать «Турецкий марш» Монти.

— Что ж, — весело согласился корреспондент, — будет исполнено.

Гость уехал, и я уже забыл о встрече с ним, как вдруг в день празднования 23 февраля вбегает в столовую летчик Михаил Погорелов:

— Эх, друг Ваня, сидишь ты в столовой и не знаешь: Москва специально для тебя передает «Турецкий марш».

Оказывается, корреспондент выполнил-таки свое обещание.

Якуб Ильясович Шабакаев был последним моим ведомым в годы войны. Отличный летчик, он прошел сквозь огонь и бури Великой Отечественной на машине, подаренной ему украинским хлеборобом, жителем хутора Веселый Луганской области Иваном Никитовичем Базалеевым. Скромный труженик, Иван Никитович в грозную для Отчизны годину передал государству все свои личные сбережения для приобретения самолета.

…Двумя эскадрильями вылетаем для прикрытия штурмовиков. «Илам» много работы: зажатый в гигантские клещи с суши, моря и воздуха Курляндский «мешок» с большим трудом уменьшается в размерах, но при этом становится более «наполненным». Насыщенность войсками занятой врагом территории растет с каждым днем.

Первую эскадрилью Рязанова снова ведет А. М. Марков. Идем двумя группами: ударную возглавляет командир полка, непосредственное прикрытие поручено мне.

В Курляндии март еще не весна, но уже и не зима. На земле, укрытой снежным покровом, четко просматриваются почерневшие леса и крыши домов. Они становятся для нас отличными ориентирами. Штурмовики безошибочно выходят на цель — колонну танков, совершающую в этот момент перегруппировку. Объект для поражения отличный. «Илы» пикируют на него с ходу. Внизу вспыхивают серые стальные коробки, повторяются знакомые картины паники. Ограниченные в маневре, мы барражируем над штурмовиками, прикрывая их своими крыльями. Ударная группа командира полка более раскована в действиях, прочесывает воздушное пространство вокруг нас. Истребители проходят парами в разных направлениях, сходятся и расходятся, вновь становятся в круг, меняют строй, отворачивают на запад, север, следят за небом и нами. А вот и «фоккеры»: подкрадываются на этот раз со стороны Балтийского моря, готовятся напасть на мою эскадрилью. Если фашистам удастся связать нас боем и мы хоть на миг оставим штурмовики, они нападут на них. Гитлеровцы еще не заметили ударную группу Маркова (она отошла на север) и начинают заходить для атаки.

— Держись, Якуб, — обращаюсь я к ведомому, — сзади «фоккеры». Разворот на сто восемьдесят, делай раз!

Вся группа молниеносно развернулась на противника. Четверка «фоккеров» тоже выполнила разворот, но на нее свалилась пара «яков», одного из которых мы опознали по номеру: его пилотировал подполковник Марков.

Ведомый командира полка — Иван Кошевой. У обоих преимущество в высоте. Марков с пикирования свалил первой же очередью одного стервятника, остальные растерялись, их боевой порядок расстроился.

Немцы пунктуальны во взаимодействии: как мы и предполагали, с юга подошли еще две четверки, чтобы напасть на штурмовики, которые, как они посчитали, должны были остаться без прикрытия. Увидев, что первая четверка не смогла отвлечь на себя эскадрилью непосредственного прикрытия, а сверху барражируют наши истребители, противник бросился на группу Маркова. На помощь гитлеровцам для развития боя уже шли новые четверки «фоккеров». Численное преимущество было теперь на стороне противника.

Эскадрилья под командованием Маркова немедленно строится в оборонительный круг: теперь и ей нельзя отрываться от нас.

Штурмовики тем временем завершают удары, готовятся уходить. Мы непрерывно висим над ними и тоже продвигаемся на восток. Над нами гремит воздушный бой. Приказываю Валерию Шману в паре с Данилюком помочь Маркову сверху, и они устремляются на врага. Миша Погорелов, летевший со своим звеном в группе Маркова, устремляется наперерез «фоккерам», которые с особым остервенением атакуют командира, и поражает одного из них длинной очередью. Это немного охлаждает пыл врага. Он отходит, но спустя минуту атакует снова. Михаил не успевает прикрыть командира, но на его месте откуда-то возникает машина молодого летчика Ивана Кошевого и заслоняет подполковника Маркова. Очередь, выпущенная в этот миг немецким асом по командиру, приходится по самолету Кошевого. Языки пламени охватывают «як», пляшут на его крыльях.

— Ваня! Кошевой! Не задерживайся, лети домой, — приказывает командир полка. — Быстрее на свою территорию!