Пламенное небо

Эскадрилья попыталась взять врага в клещи и привести на свой аэродром. Однако опытный гитлеровский ас изворачивался и уходил в сторону гор. Шмелев увеличил скорость, но сбить противника удалось лишь в районе Геленджика.

Подобные пиратские приемы еще раз свидетельствовали о том, что противник выдыхается, сила и мощь его идут на убыль и недалек час, когда под ударами наших войск гитлеровские орды покатятся неудержимо на запад.

От всей души поздравили мы Илью Шмелева с нелегкой победой. Помню, лучший друг Шмелева Алексей Рязанов, расцеловав товарища, не удержался от шутки:

— Ну, Ильюша, молодцом! Не иначе — борода помогла. При виде такой бороды у какого фашиста не затрясутся руки?!

— Борода бородой, — с улыбкой отпарировал Шмелев, — а потрудиться пришлось. Еле догнал. Боялся промахнуться…

Шмелев снял с головы шлем, вывернул его наизнанку и повесил для просушки, зацепив за плоскость крыла. Изрядно-таки пришлось попотеть ребятам.

Забегая вперед, скажу: дрался майор Шмелев замечательно. В любых условиях сохранял самообладание, отличался четкостью решений, смелостью и выдержкой. В августе победного сорок пятого мы с радостью узнали о присвоении ему высокого звания Героя с вручением ордена Ленина и Золотой Звезды.

От зари до зари гремели воздушные бои. Не раз, пристально вглядываясь в изувеченную, покрытую оспинами бесчисленных воронок от бомб, снарядов, рытвинами от гусениц танков и самоходных установок кубанскую землю, я с болью и горечью думал: видно, не родить больше здесь знаменитой пшенице… К счастью, я ошибся в своих предположениях.

Используя опыт боев над Сталинградом, мы прибегали к тесному взаимодействию между собой и здесь, над Кубанью. Почти ежедневно встречались в воздухе с нашими боевыми соседями — «кобрами» и «Лавочкиными». По вечерам устраивали встречи, обсуждение проведенных совместно операций.

В один из дней я услышал рассказ о боевых делах моего однокашника по аэроклубу и Качинской школе капитана В. М. Дрыгина. Приведу его как можно точнее.

2 мая группа истребителей майора В. Г. Семенишина, в состав которой входила пара Дрыгина, встретила над станицей Крымская двенадцать «юнкерсов», прикрываемых «мессерами», и вступила в неравный бой. Тройка майора Семенишина связала боем истребители противника, дав тем самым возможность второй паре приблизиться к бомбардировщикам. В лобовой атаке капитан Дрыгин нарушил четкий строй «юнкерсов», вынудив их сбросить бомбовый груз на боевые порядки своих же войск и повернуть на запад. Преследуя противника, капитан подбил один бомбовоз. Не рискуя разбиться, гитлеровский экипаж предпочел плен и приземлился на нашей территории. Атакованный Дрыгиным второй «юнкерс» вспыхнул и, объятый пламенем, рухнул на землю. Третий бомбардировщик был сбит напарником Дрыгина старшим сержантом В. А. Александровым.

Отразив атаку бомбардировщиков, пара капитана Дрыгина устремилась на помощь тройке майора Семенишина, которая продолжала бой с «мессерами». Однако в этот момент фашистские ястребы подожгли самолет моего товарища, капитана Дрыгина. Пилот вынужден был выпрыгнуть с парашютом.

Как оказалось, за неравным поединком наблюдал командующий ВВС Красной Армии А. А. Новиков. По его приказу за проявленную смекалку, мужество и высокое летное мастерство капитан Дрыгин был награжден орденом Александра Невского.

К концу мая я вернулся, наконец, на свой передовой аэродром. Друзья поздравили меня с выздоровлением, а капитан А. К. Рязанов пригласил к себе.

— Для тебя есть новость, — сказал он. — Поздравляю с новым назначением — заместителем командира эскадрильи. Будем драться рука об руку, старший лейтенант.

По блеску его черных глаз я видел, что комэск доволен. Полностью разделяю его настроение. Еще бы! Кто ж не согласится быть заместителем у такого прославленного аса.

В тот же день вылетаем на прикрытие войск в районе станицы Крымская. Группу из десяти самолетов возглавляет Рязанов. Как всегда, после взлета идем на восток, набираем высоту 5000 метров и оттуда со снижением устремляемся к линии фронта. Здесь уже кипит воздушный бой. С высоты пикируем прямо на гущу «мессеров». Они заняты «лавочкиными», преследуют их, выписывая замысловатые фигуры. Это нам очень кстати. Слышу команду комэска.

— В атаку на «мессеров»!

Вижу, как бьет Рязанов. «Мессершмитт» вспыхивает и несется к земле. Пикирую за командиром. С ходу проскакиваем в нижний ярус. Здесь отбивает яростные атаки один Ла-5. Самолет маневрирует, но стая «мессеров» уже видит в нем свою добычу. Рано торжествовать! Свалившись с высоты, мы заставляем их ретироваться. «Лавочкин» спасен. Взмахом крыла он благодарит нас за вовремя оказанную помощь.

Снова уходим на восток, чтобы, развернувшись, на предельной скорости вновь возвратиться к линии фронта.

Время прикрытия войск подходит к концу, мы поворачиваем к своему аэродрому. Но на подходе к нему нас встречают четыре «мессера». По старой привычке они «охотятся» над объектом. Тактическое преимущество на нашей стороне. С ходу наносим удар. Только одному из коршунов, да и то подбитому, удается уйти.