Пламенное небо

«Илы» сначала бьют по артиллерии и танкам «эрэсами», потом строятся в круг и накрывают их бомбами.

В это время с востока на нас набрасывается группа «фоккеров». Командир полка командует:

— Отразить атаку «фоккеров», не допускать их к «илам»!

Затем круто разворачивается на атакующих и дает длинную очередь. Один фашистский самолет, охваченный пламенем, падает. Мы вышли из-под удара разворотом на сто восемьдесят градусов и оказались над противником. Видим, как ФВ-190 проскочили вниз под «илы». Выполняем разворот всей группой и на выходе из атаки перехватываем самолеты противника. Мне хорошо виден крайний «фоккер». Он потерял скорость и растет, увеличиваясь, в моем прицеле. Мелькают кресты, пауки свастики. Посылаю длинную очередь. Фашистский самолет разваливается в воздухе, часть его крыла проносится прямо передо мной.

Звенья Никонова и Лысенко наваливаются на фашистские машины, ушедшие вниз, преследуют их. Приходится вернуть ребят в строй. «Илы» тем временем образуют защитный круг и продолжают «обработку» цели. Сверху, построив над «илами» купол, «яки» под командованием Рязанова отбивают атаки ФВ-190.

Первая атака «фоккерам» не удалась, именно поэтому они не проявляли особой активности и носились по внешнему обводу, ожидая случайной добычи: а вдруг кто-нибудь зазевается, на какой-то миг потеряет скорость или осмотрительность.

Четверка ФВ-190 проскочила мимо машины Маркова. Предупреждаю его: «Сзади «фоккеры»!» Подполковник круто бросает «як» на врага, но поздно: еще одна четверка «фоккеров» свалилась откуда-то сверху, ударила по нему и исчезла. Очередь пришлась по левому крылу и кабине. Мы бросились на гитлеровцев, но те уже скрылись.

Оглядываюсь на своих ведомых. Крайний слева — самолет младшего лейтенанта Артемьева — клонится на крыло, дымит, теряет скорость и падает.

— Прыгай, чего медлишь! Да прыгай же! — повторяю приказ.

Для меня совершенно ясно: машина уже неуправляема. Самолет идет к земле и взрывается.

«Илы» выполнили задачу и на бреющем возвращаются домой. Избитые, израненные зенитным огнем, они еле двигаются на фоне зеркальной глади Даугавы. Мы отбиваем одну за другой упорные атаки врага. Горючее уже на исходе, и без помощи с аэродрома нам не обойтись.

На подлете к месту базирования встречаем, наконец, смену — эскадрилью майора Шмелева. Противник получает мощный отпор и ретируется на запад.

«Як» командира полка садится на фюзеляж, шасси не выходит. Очевидно, повреждена воздушная система. Я приземляюсь рядом с ним. Вижу царапины и ссадины на лице Александра Марковича. Сосредоточенный, он спешит на командный пункт.

На разборе А. М. Марков подвел итог боевого вылета:

— Сегодня задача по прикрытию группы штурмовиков выполнена. Но не обошлось без потерь. Погиб замечательный молодой летчик Георгий Артемьев. Досталось и мне… — Подполковник обвел нас внимательным взглядом. — Причина одна: мы ослабили осмотрительность в групповом бою. За промахи и расплатились. Враг использовал наши ошибки. Учиться осмотрительности следует не от случая к случаю, а постоянно и серьезно. Мы обязаны видеть противника не тогда, когда он уже атакует, а на далеких подступах, чтобы успеть сманеврировать, изготовиться к бою. Командирам эскадрилий приказываю организовать занятия по обучению осмотрительности. Я тоже буду принимать в них участие.

Да, боевое мастерство поистине необъятно. Кажется, многому уже научился, есть у тебя и опыт, и победы. А завтра, в следующей схватке, словно снег на голову — опять какой-то изъян, ошибка, неудача. Значит, воюй и учись! В этом залог твоих успехов, удачи твоего подразделения, части, гарантия жизни твоей и подчиненных. В воздухе требования к летному мастерству одинаково высоки, но командир обязан быть на голову выше своих подчиненных.

Это как никто понимал и к этому стремился Герой Советского Союза А. М. Марков.

Под нами — Рига

Первый осенний месяц 1944 года был ознаменован выходом Финляндии из войны. 19 сентября представители Финляндии подписали в Москве соглашение о перемирии. Это была большая победа на одном из ответственнейших направлений. Но в руках у гитлеровцев еще находилась значительная часть территории, прилегающей к Балтийскому морю. За нее противник держался, как говорят, зубами.

Гитлер не случайно отдал приказ удерживать столицу Латвии во что бы то ни стало. Рига была не только крупным морским портом и железнодорожным узлом, она символизировала целостность и независимость Латвийской Советской Социалистической Республики, незадолго до войны вошедшей в состав СССР.

В первые дни наступления на Ригу войскам 2-го Прибалтийского фронта пришлось довольно туго. Только мощные удары артиллерии и авиации на участке прорыва между Эргли и Плявиняс дали возможность 17 сентября 22-й и 3-й ударной армиям, действующим совместно с 5-м танковым корпусом, прорвать передний край и продвинуться в глубь обороны противника. Войска фронта при поддержке авиации протаранили оборонительный рубеж «Цесис» На пути к Риге.