Пламенное сердце

– Я этого не заслужил, – прошептал я. Я поднял руки, чтобы заключить ее лицо в свои ладони. – После того, что я натворил за эти годы…

– Я уже говорила тебе: эта страница завершена и перевернута, – возразила Сидни. – Мы стали другими. Мы постоянно меняемся, и мы становимся лучше. Твое решение начать принимать лекарство… вопрос не в их действии. Вопрос в мужестве, которое требовалось, чтобы пойти на этот шаг. Я всегда верила в тебя, но…

– Я заставил тебя плакать, – пробормотал я. Воспоминание об этом навсегда останется в моем сердце, как рана.

– Я расплакалась потому, что люблю тебя, а тогда я не знала, как тебе помочь. – Сидни приложила палец к моим губам. Мир закружился вокруг нас. – Но мне не следовало на тебя давить. Ты сам помог себе. Моя поддержка тебе не понадобилась.

– Нет, Сидни, – хрипло произнес я. – Ты нужна мне. Ты даже не представляешь, как сильно.

Я потянулся губами к ее губам. Все, что происходило со мной прежде, было лишь прелюдией к фантастическому моменту. Моя жизнь началась лишь сейчас. Я привлек Сидни к себе, и если у нее когда-либо имелись сомнения насчет того, хочу ли я попробовать ее крови, я понял, что сейчас они исчезли. Вкус ее губ и кожи – вот чего я жаждал, вот что сводило меня с ума. Сидни взялась за подол моей рубашки, и мы прервали поцелуй на миг, чтобы она могла стащить рубашку через мою голову. Сидни коснулась пальцами моей груди, и на этот раз вздрогнула она. Я посмотрел ей в глаза. В них горели страсть, и желание, и та изначальная потребность, что движет нашими народами от начала времен. Еще я видел в них робость.

Сидни была совершенно неопытна, а она не привыкла быть в чем-либо неискушенной. Мне предстояло вести ее, но вышло так, что и я оказался новичком: я никогда не был близок с девственницей. Никогда прежде я не сталкивался с подобной ответственностью. С другими это вообще не имело значения. А сейчас я осознавал, наша первая ночь будет для Сидни мерилом всего остального. А на вопрос – будем мы вместе навеки или разойдемся – я отвечу себе позже.

Но когда я положил ее руку себе на талию, а затем уложил ее на кровать, я понял, что ждет нас впереди. Мы будем вместе. Навсегда. Так и должно быть. Наши чувства не угаснут, их ничто не сокрушит. Дыхание Сидни участилось. Она запустила пальцы мне в волосы, а я поцеловал ее в шею и приник к ее груди. Я чувствовал: Сидни ожидает, что наше соитие будет быстрым и пылким, но я слишком долго ждал, пока буду допущен к ее плоти, и не мог воспринимать это как нечто само собой разумеющееся. Я не торопился и пользовался моментом. Я изучал всю ее красоту, о которой сама Сидни даже не подозревала. Мне было мучительно – и сладко, и впервые в жизни я думал о той, с кем я был, а не о себе.

Когда я снова коснулся губами ее губ и накрыл ее тело своим, Сидни вцепилась в меня с пылом, которого не нужно было страшиться. А затем произошло то, о чем я мечтал. Я растворился в ее объятиях, в ее ласках, в ней самой. Соня часто говорила, что не верит в родственные души, но сейчас я верил, что наши с Сидни души общаются напрямую. Наш союз, наше соединение взывало к чему-то большему, чем мы сами, к тому, что было предопределено.

А когда все завершилось, я не хотел отпускать ее. Я смотрел на ее лицо, на пылающие щеки, на влажные пряди волос. Не знаю, что это было, яростное животное спаривание или возвышенное слияние душ, но она принадлежит мне, а я – ей.

Мы улеглись рядом, не размыкая объятий. Во мне бушевали такие чувства, что я боялся лопнуть. Я хотел сто раз повторить Сидни, что я люблю ее, но, взглянув ей в глаза, я понял, что в том нет нужды.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

– Что надо было это сделать давным-давно.

Я коснулся губами ее лба.

– Нет. Сейчас самое время. Предначертанное.

Сидни по-своему относилась к судьбе и року, и при других обстоятельствах она, возможно, прочла бы мне лекцию о свободе воли. Но теперь она лишь погладила мою шею и улыбнулась.

– А о чем думаешь ты? – прошептала она.

– О Редьярде Киплинге.

Ее рука застыла.

– Серьезно?

– А что, я не способен на разговор о поэзии после секса?

Сидни расхохоталась.

– Адриан, я давно сообразила, что ты способен на все. Я предположила, что ты назовешь Китса или Шекспира.

– Мне понравился тот сборник поэзии, который ты мне дала. Там стихи короче и в них есть созвучное мне безумие. – Я перевернулся на спину, закинул руки за голову и уставился на тонкий балдахин. – Я думаю о «Самках любого вида».

– Да, такого я действительно не ожидала.

– Это не про жестокую женщину, хотя название наводит на такую мысль.

– Верно.

Конечно же!

– «И она предупреждала – а инстинкты ее не лгут, что самки любого вида опаснее самцов». – Я зажмурился на мгновение, погрузившись в любовь, изнеможение и телесное блаженство. – Мы сосунки. Мужчины. Ты полностью обезоружила меня. Ты настолько прекрасна и соблазнительна. Мы ничего не можем поделать с собой. Мы сражаемся ради вас, умасливаем вас… а вы миритесь с нами. Мы с легкостью получаем вознаграждение в постели.

Сидни повернулась ко мне.

– Это было не особенно трудно для меня.