Пламенный клинок

Арен хотел было встать, но Граб надавил башмаком ему на грудь и пихнул обратно. Побагровев, тяжело дыша и кипя от бессильной ярости, юноша уставился на обидчика.

Тот закатал рукав и толстым пальцем указал на покрытое татуировками предплечье.

— Видишь? Это значит, что в одном сражении Граб убил пятнадцать человек. Выручил раненого товарища. — Палец передвинулся на другое скопление значков. — Видишь? Это значит, что на леднике на Граба напал снежный медведь. Снежный медведь очень огорчился, когда Граб наделал из него вкусных отбивных.

Арен хотел подняться и дать сдачи, но Граб повалил его опять. Скарл был намного сильнее, поскольку работал могильщиком, снимал с мертвецов одежду и обменивал на еду. Напрягался он мало, а питался хорошо.

— От Граба правды не скроешь, да? Граб великий воин. И задницу Граб вытирает чище, чем ты.

По лицу Арена разлилась презрительная усмешка.

— Наброситься на того, кто весит вдвое меньше, ради каких-то старых сигар? Ты и впрямь великий во…

Граб пнул его прямо в лицо. Арен в последний момент успел отклониться, поэтому пинок пришелся по касательной, но все равно челюсть хрустнула, а из глаз посыпались искры.

Арен сплюнул кровь.

— Нет у меня никаких сигар, — пробормотал он.

— Это правда, — сказал Граб и выставил вперед зажатые в горсти сигары. — Никаких.

Арен вытаращил глаза и проверил карман фуфайки. Сигар не было.

Скарл ощерил кривые зубы и потряс своей добычей.

— Видишь? — продолжал он. — Говорят, Граб — отличный карманник. — Он изо всех сил пнул Арена в живот, так что у того перехватило дыхание. — Это за то, что отпирался, Паршивец. Скоро увидимся.

Арен еще корчился в грязи, глотая воздух, когда отдаленный колокол возвестил начало нового дня, полного бессмысленной изнурительной работы. Превозмогая боль, весь избитый, Арен кое-как оторвался от земли и снова поднялся на ноги. Половина лица, по ощущениям, раздулась до огромных размеров, голова стала невесомой, один глаз заплыл, а спина окоченела и набрякла грязью. Обхватив руками ноющие ребра, юноша поплелся в сторону двора.

Выжить. Единственная задача на сегодня. Просто выжить.

ГЛАВА 12

— Бей сильнее! Бей сильнее!

Арен лупил киркой по стене туннеля. Каждый взмах отдавался болью в саднящих ребрах, руки и спину ломило, кожа в свете фонаря блестела от пота. Левая половина лица опухла и покрылась безобразными кровоподтеками — одни еще напоминали о себе резким жжением, другие уже онемели.

Надсмотрщик заметил ссадины и пристально уставился на Арена, рассчитывая уличить его в отлынивании от работы. Но не тут-то было. Юноша яростно врубался в скалу, представляя себе, что погружает острие кирки в татуированный лоб Граба. Наконец надсмотрщик понял, что придраться не к чему, и побрел дальше, лениво помахивая деревянной дубинкой.

Кейд трудился в другом конце туннеля. С самого прибытия сюда они с Ареном работали раздельно. Совсем избегать друг друга не получалось, поскольку их койки располагались друг над другом, но с прошлого вечера друзья не разговаривали. Кейд видел синяки Арена, когда узников заковывали в кандалы, но ничего не сказал. Арен в свою очередь, тоже решил не нарушать молчания. Это Кейд поступил несправедливо, пусть сам и протягивает руку примирения.

Надсмотрщик уже скрылся из глаз, но Арен не унимался. Он вновь и вновь взмахивал киркой, вкладывая в каждый удар все озлобление и гнев.

— Полегче, — шепнул узник, стоявший сразу за ним. Звали его Хендри; сухопарый, тощий и небритый, он не отличался от сотен других здешних обитателей. — Сегодня еще не твой последний день.

Арен и ухом не повел. Он сам понимал, что глупо чересчур усердствовать. Он не позавтракал и может ослабнуть, а тогда его изобьют или прикончат. Но досаде, гневу и боли требовался выход. Сдерживаться было невыносимо.

«Бей сильнее!» И он бил, скрежеща зубами, с огнем в глазах. Еще, еще, еще!

Каменная порода с треском раскололась под киркой, и наземь упал черный обломок длиной с его предплечье. Арен остановился перевел дыхание и уставился на плоды своих трудов. Эларит скрывался внутри самых твердых скал; эту стену долбили уже месяца три, а получали только осколки да каменное крошево. В глыбу, которую отщепил Арен, вгрызались не одну неделю.

Люди стеклись со всех сторон — посмотреть, какую рану Арен нанес стене, прежде казавшейся неуязвимой. По всей черной каменной породе, поблескивающей в свете фонаря, тянулись серые прожилки эларита. Больше, чем узники видели за всю жизнь.

Бригаду Арена увели из туннеля и на ее место вызвали инженеров для исследований. Когда обнаруживался новый пласт эларита, полагалось составить план по его разработке, а также оценить опасность просачивания эларитового масла и накопления воспламеняющихся паров. Арена и прочих согнали в боковой туннель ожидать нового назначения, и теперь они могли остаток дня провести в безделье под наблюдением скучающего надсмотрщика. Для узников это был настоящий праздник, и настроение у всех улучшилось.