Пламенный цветок (СИ)

Нэйдж только усмехнулась: с тех пор, как она угодила на Линк, ей даже скучать было некогда, и, судя по всему, и не предвиделось. А вот свадебным приготовлениям она была рада. Собственную церемонию она помнила весьма смутно. Кажется, к ней они не готовились вовсе. Дражайший супруг просто приволок её в древний храм, в котором не было даже гостей. Нэйдж чётко помнила, как ритуальный кинжал вывел кровавую руну на её предплечье, где теперь красовалось брачное клеймо, а потом всё тонуло во мраке. Впрочем, это были не самые худшие последствия от любовного зелья. В конце концов, вместе с приятными воспоминаниями в таком же тумане плавали и все пережитые беды. Зато теперь Нэйдж чувствовала непривычное воодушевление в роли невесты, и томилась в ожидании знакомства с женихом. Сейчас она даже жалела, что так мало узнала у Зарины о его личности. С другой стороны, в её присутствии ей становилось крайне неловко и неудобно, а от душевных терзаний хотелось взвыть. Этьена, к счастью, она после разбирательства в тронном зале больше не видела, потому понятие не имела, чем могла бы обернуться их встреча.

Однако все тревоги и переживания ушли на второй план, когда в комнате появилась стайка служанок, с которой они все вместе отправились в купальни. Горячая ванна благоухала цветами, а от ароматных масел и притирок, сделавших кожу гладкой и шелковистой, Нэйдж совсем разморило. Она едва не мурлыкала от удовольствия, наслаждаясь такой заботой. Затем её помогли одеться. Кипенно-белую хламиду из струящейся полупрозрачной ткани скрыл плотный кожаный плащ подбитый мехом лисицы-альбиноса. Лакированные сапожки украшала серебристая нитка, которая своими причудливыми изгибами создавала похожий на морозный узор рисунок. На голову Нэйдж водрузили искусный венок, сплетённый из роз и лилий. А затем Сэлина повела их маленькую процессию на поклон местному божеству.

Служанки тихо напевали радостный мотив, напоминающий гимн, в котором прославлялось расцветание бутонов и плодородие. Каждая держала в руках золотую свечу, и их огоньки, подобно светлячкам, таинственно мерцали в сумерках сада. Нэйдж зябко ёжилась: коварный холод пробирался по обнажённым ногам под тёплый плащ. А небольшая процессия неспешно уходила в ночь, углубляясь в дебри и оставляя королевский дворец далеко позади. Нэйдж не узнавала ни запутанных полустёртых дорожек, ни странных растений, которые сменили золотистые клёны и алые грабы. Теперь вокруг встречался лишь колючий кустарник, усыпанный крупными пурпурными ягодами, да высились мрачные стволы неизвестных деревьев с тёмной, как ночь, синей листвой. Наконец, их процессия остановилась возле светящейся потусторонним зеленоватым светом ажурной арки. Крохотные, похожие на шишки, алые цветки вились вокруг тонких серебряных прутьев. Внутри находился небольшой алтарь: у каменного мраморного постамента виднелась глубокая чаша, над которой нависала невнятная фигура, отдалённо напоминавшая человеческую. У неё было стройное покрытое корой тело, ветви-руки, сплетённые в узел, и кривые ноги напоминающие корни. Вытянутый лик не имел глаз, а раскрытый рот, скорее походил на трещину в дереве, вместо волос с макушки тянулись тонкие лианы.

— О Вир, благослови нашу принцессу и её союз! — В один голос провозгласили служанки и склонились в почтительном поклоне.

Нэйдж покосилась на Сэлину, взглядом моля о помощи. Служанка кивнула в сторону алтаря и сбивчиво прошептала:

— Нужно подойти, поклониться и опустить руки в чашу. Вир дарует вам цветок, который вы отдадите вашему жениху на церемонии!