Пламенный цветок (СИ)

— Конечно нет, — успокоил Маркус. — «Эмальгион» волшебное судно, и чтобы его потопить одной пробоины будет мало.

— А так как мы сошли с корабля, едва ли Касайрис и дальше станет на него нападать, — хмыкнула Рениса. — Ей важнее задержать нас!

— Скорее, измотать наши силы, — поправил Данье, делая мощный гребок. — Причинять другим как можно больше неприятностей её излюбленное занятие!

Однако, несмотря на все опасения и ожидание новых напастей, шлюпка легко летела по волнам и к закату добралась до берега. Узкая полоска песчаного пляжа привела их к истертой временем вырубленной в скале лестнице. Массивные щербатые ступени вели к теряющейся в лёгкой дымке вершине. Едва вступив на первую, у Торины внезапно закружилась голова. Все чувства разом обострились. Солоноватый запах моря был почти непереносим. Врываясь в ноздри, он неприятно сушил горло, вызывая кашель. Гул лёгкого вечернего бриза оглушал похлеще рева урагана. Зрение заострилось, позволяя рассмотреть мельчайшую трещинку в горной породе. Настойчивое манящее чувство, толкающие как можно скорее подняться, превратилось в болезненную жажду оказаться немедленно на вершине.

Преодолев лишь треть пути, у Торины неприятно закололо в боку. Она невероятно устала и совсем запыхалась. В отличие от неё Рениса выглядела более достойно. В её глазах горел азарт, а обычно бледные щёки разрумянились. Она шагала почти в ногу с Данье, и всячески пыталась придерживаться его ритма, хотя для этого ей порой приходилось переходить на бег. Не будь Торина такой копушей, они бы уже вырвались далеко вперёд. Однако никто не говорил ей ни слова. Просто порой эта парочка останавливалась, чтобы дождаться её и Маркуса. Волшебник замыкал их маленькую процессию, неотступно следуя за Ториной. Несколько раз он подхватывал её, когда ей случалось оступиться, и помогал восстановить равновесие. В какой-то момент Маркус вновь предложил свою руку, и Торина с благодарностью оперлась на неё. Дальше они поднимались вместе. Торина держалась за его руку, как утопающий за соломинку. И в момент, когда ей показалось, что она уже не сможет сделать и шага, Маркус внезапно остановился.

— Храм здесь, — прошептал он.

Торина посмотрела на ступени. Те вились далеко вверх, однако Маркус зачем-то свернул в сторону. Торина повернулась к нему и не смогла сдержать восторженного возгласа. Храм Трёхликого представлял собой высеченное в скалах огромное сооружение. Его рельефные стены украшали бесчисленными искусными изображениями различных животных, птиц и существ, многие из которых давно исчезли с лица земли. Массивные пузатые жуки с человеческими лицами соседствовали с привычными пантерами, гибко выгибающими спины, и надменными павлинами, распушившими свои прекрасные хвосты. Торина разглядела и фантастических пегасов, и мечтательных единорогов, а ещё мужественных кентавров, горбатых гоблинов и милых крылатых фей. Полукруглые каменные крыши были испещрены всевозможными знаками, переплетёнными в причудливые узоры. Так эльфийский триллиум чередовался с необычными резными снежинками, дубовыми листьями и ягодами бузины. Словно в ночном небе повсюду были разбросаны звёзды — символ волшебников, среди которых виднелись линкские голуби, летучие мыши и светлячки. Храм венчали три вытянутых купола. Самый высокий горел алым в лучах заходящего солнца. Над его маковкой горделиво парил кровавый беркут. Возле второго, что был чуть ниже и отливал золотом, крутилась огненная саламандра. Над последним, небесно-голубым, и самым низким, шевелило многочисленными щупальцами серебристое морское чудовище с головой дельфина. В Храм вело несколько входов, вместо столбов-колонн державшихся на статуях. Маркус провёл Торину мимо резных арок с уродливыми горгульями и прекрасными дриадами, и остановился напротив той, которую охраняли грифоны. Величественные статуи выглядели словно живые. Каждое пёрышко было высечено с такой филигранной точностью, что не верилось, будто это всего лишь каменное изваяние. Рука Торины сама потянулась к когтистой лапе. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к необычной фигуре, казалось даже, что безумное манящее чувство и вовсе исходит от камня. Но Маркус резко отдернул Торину.

— Если желаете выйти из этого Храма живой, не трогайте ничего, кроме Пламенного цветка! — строго предупредил он, а затем, покосившись на тлеющую у горизонта полоску заката, прибавил: — И прежде чем сделать шаг прислушивайтесь к Ренисе.

Торина поспешно извинилась. Ей вовсе не хотелось разочаровывать Маркуса, потому она оглянулась в поисках наги. Рениса уже торопилась к ним, выворачивая с лестницы. За ней следовал и обеспокоенный Данье.

— Я думал Храм будет выше, — признался он, объясняя их небольшую задержку, — а там внезапно кончились ступени.

— Иллюзия, отводит случайных путешественников, — хмыкнул Маркус, а затем обратился к Ренисе. — Сэйлини, надеюсь, вы захватили с собой вашу карту?