Пламенный цветок (СИ)

— И правда, — усмехнулся Трёхликий. — Но это ещё забавнее! Скажи мне, храбрый полуэльф, готов ли ты рискнуть своей жизнью ради той, от которой сбежал?

— Нет! — Рениса схватила за руку Филиппа и настойчиво начала трясти. — Не надо! Это же мерзкая демоница, она постоянно всем мешает, не нужно её спасать!

Однако Данье не послушал, он мягко высвободился из её захвата и шагнул в зал.

— Что я должен сделать?

— О! — радостно воскликнул Трёхликий и принялся потирать щупальца в предвкушении. — Требуется самая малость. Войти в пламя и забрать цветок! Подвох лишь в том, что если божественный огонь сочтёт тебя недостойным, ты сгоришь дотла.

— Пожалуйста, нет! — Рениса кинулась к Данье. — Вы не можете так поступить! Вы обещали всё мне объяснить, и даже хотели на мне жениться, а теперь подло сбегаете⁈

Филипп слабо улыбнулся.

— Вы ведь отказали мне, неужели вы уже об этом забыли?

— Я… я… — Рениса не находила слов, чтоб выразить всю бурю эмоций, которые испытывала в тот момент. Она решительно не понимала, почему нельзя позволить отвратительной демонице получить по заслугам и сгореть уже в этом жутком пламени! Всё равно от неё только одни беды! Но Данье, похоже, был иного мнения. Воспользовавшись этой заминкой, он поспешил к огненному столбу.

— Какая честь, — прошипела демоница, бросая на Филиппа надменный взгляд. Даже изнывая от жуткой боли, она всё ещё умудрялась держать марку. Несмотря на то, что её речь то и дело прерывалась болезненными стонами, демоница не преминула выдать гадость: — Неужто… сбежавший пёсик… желает поблагодарить… бывшую хозяйку… за подарок?

Надтреснутый смешок почти мгновенно превратился в досадливый крик. Данье остановился возле огненного столба и с поразительной сдержанностью взирал на то, как корчиться, но при этом продолжает исходить ядом демоница.

— Кто же… лучше? Я… или твоя новая… игрушка? Как тебе… понравилась… глупенькая змейка?

Нехорошее предчувствие вмиг овладело Ренисой. В словах Касайрис читался намёк, который обещал разрушить не только её жизнь, но растоптать репутацию всей семьи Эйлос.

— Молчишь? — прохрипела демоница и попыталась усмехнуться, но с чернеющих губ вырвался лишь глухой стон. — Или тебя… мучает совесть⁉ О-о-о… пурпурная свеча… не знает… промахов! Ну и… каково… тебе быть… совратителем?

Касайрис вновь попытался рассмеяться, но смогла издать лишь каркающие хрипы.

— Или… на ней… ты тоже… собрался…жениться?

«Тоже? — слово царапнуло сознание Ренисы, пробуждая ещё большую неприязнь к демонице. — Что она хочет этим сказать? И почему Филипп молча это слушает?»

— Никогда! — со стоном прорычала Касайрис, а затем, срываясь на крик, проревела. — Никогда тебе не жениться на ней!

Рениса рванула к Данье, желая его остановить. Сколько ещё тот намерен слушать всякие мерзости? Им давно следовало уйти! И пусть эта желчная гадина сгорает дотла! Но она не успела. Филипп шагнул в пламя. Оно тут же охватило его и окружило слепящим свечением. В следующий миг тело демоницы вылетело из огня, словно треснувшая головёшка, и рухнуло к ногам Ренисы. Безвольный чёрный комок, способный лишь невнятно булькать и кряхтеть. Напрасно Касайрис пыталась сдвинуться. Обгоревшие руки и ноги опасно хрустели, обещая вот-вот рассыпаться в пепельную крошку. Но её страдания не сильно занимали Ренису. Сердца сжались от боли и ужаса, а в устах застыл так и не вырвавшийся крик отчаяния. Зачем? Зачем он это сделал! Как мог так легко бросить её⁈ Разве не он говорил об ответственности⁈

Она вновь попыталась посмотреть на слепящее пламя и, к удивлению, то принялось стихать и уменьшаться в размерах. Оно облепило фигуру Филиппа, будто тонкое огненное покрывало, а потом ещё больше сжалось. Нежно лизнув напоследок его разлохмаченные волосы и растрепанную грязную рубашку, пламя скользнуло к рукам, а затем распустилось на ладонях невероятной красоты цветком.

— Поразительно! — пробасил Трёхликий.

— А я даже не сомневался! — Из другого конца зала донёсся голос Маркуса. — Поздравляю, Филипп, твоё самопожертвование снова оказалось не напрасным!

Данье продолжал стоять не шелохнувшись. Он с благоговением смотрел на пламя в своих руках, и, кажется, не смел даже дышать. И Рениса отчего-то ощутила себя совершенно лишней рядом с ним. Мерзкие слова демоницы вновь вспыхнули в памяти, обжигая волной ожесточённой ненависти. Как же в тот момент ей хотелось прокусить обгоревшую плоть Касайрис и впустить в её безвольное тело свой яд. И будь та человеком, она бы точно не удержалась, но, увы, даже полуживого демона нельзя убить змеиным укусом. Оставалось только надеяться, что божественное пламя цветка нанесло этой твари смертельные раны, и демоница издохнет в ближайшее время. Пройдясь ещё раз по изуродованной Касайрис презрительным и полным отвращения взглядом, Рениса поморщилась, а затем повернулась в сторону приближающегося Маркуса. К её удивлению, тот оказался не один. Волшебник нёс на руках бездыханную Торину, и, судя по стекающим с одежды струям, принцессу недавно выловили из воды.