Пламенный цветок (СИ)

За иллюминатором уже сгущались плотные сумерки, когда в каюте вдруг сам собой зажегся свет. В старинном чуть проржавевшем от времени фонаре, висевшем на крюке под потолком, вспыхнули и принялись носиться похожие на светлячков жёлтые огоньки. Они весело метались, рождая отсветы на стеклянных узорчатых стенках. Рениса невольно отвлеклась от рисования, наблюдая за необычным светильником, так что даже вздрогнула от тихого стука в дверь. Вернувшийся Филипп Данье принёс новый поднос, к счастью, в этот раз с ароматной кашей и фруктами.

— Я должен предупредить вас, сэйлини, — отступив на приличное расстояние, начал он. — «Эмальгион» не обычный корабль, потому, прошу вас, не покидать вашей каюты без моего сопровождения.

— Получается, меня снова заточили?

— Можно и так сказать, — печально согласился Данье. — Если желаете, я могу раздобыть для вас в порту краски и кисти, чтобы вы могли и дальше совершенствоваться.

— Мне бы не хотелось доставлять вам лишних хлопот, — смущаясь, ответила Рениса. — И ещё мне кажется, что агни Аулус переоценил мои способности. Мне никак не удаётся нарисовать принцессу!

Данье задумчиво покосился на портрет, отложенный на сундук.

— Я не могу вспомнить её черты, — призналась она.

— О, в самом деле? — подивился Филипп. — Что ж, тогда я без труда смогу вам помочь. Принцесса, как две капли воды похожа на роковую племянницу лорда Торика — Нэйдж!

— В самом деле? — поразилась Рениса. И как она только упустила такое! Хотя ей едва ли стоило себя в этом упрекать. Судя по царящему на осеннем балу оживлению, среди знатных кавалеров в ослепительной красотке никто скромную принцессу не признал!

— Я был уверен, что вы-то это точно заметите! Но раз разглядеть толком Её Высочество Торину вам не удалось, то придётся уповать на фантазию. Вы же сможете представить яркую Нэйдж невинной, хрупкой, боязливой и наивной?

Рениса поджала губы. Задача оказалась совсем не простой. Блистательный образ Нэйдж крепко-накрепко засел в голове. И если с утончёнными чертами лица Рениса справиться смогла, добавив бледности и опустив немного уголки волнительных губ, то манящий соблазнительный взгляд не желал поддаваться. Казалось даже, что эти похожие на две спелые вишни карие глаза просто не способны были чего-то стесняться и бояться. Но, всё же, убрав лихорадочный блеск и кокетливые искры, Ренисе удалось добиться некоего сходства.

— Отлично, — придирчиво рассматривая портрет, похвалил Филипп. — Думаю, вы можете уже начинать. Нам желательно отплыть ещё до рассвета, чтобы меньше привлекать внимание.

Рениса согласно кивнула. Наблюдая за тем, как Данье собирал посуду, она ощущала нарастающее волнение. Ей не очень-то верилось, что теперь у неё есть некий дар, и всё это явь, а не ещё одно безумное сновидение. Рениса искоса поглядывала на одобренный Филиппом портрет, но не слышала и отголоска чужого сознания. Покидающий её каюту полукровка тоже оставался закрытой книгой. Напрягая память, Рениса пыталась воссоздать, как всё происходило в прошлый раз, но воспоминания размывались и путались. Единственное, что было очевидно — с ней рядом находился Аулус. Он же направлял её, помогая не затеряться в гуле голосов. Беспокойно закрутив гладкую бусину, она продолжила натужно взирать на портрет, и почти тут же отшатнулась от него, заслышав в отдалении чью-то невнятную речь. Испуганно отдёрнув пальцы от серьги, Рениса замерла, настороженно прислушиваясь. Ничего. Звенящую ментальную тишину нарушал лишь шум плескавшейся за бортом воды. Ощутив секундное разочарование, Рениса вновь коснулась бусины. Смолкшие было голоса зазвучали опять — приглушённо и неразборчиво. Рениса закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на звуках, но ничего, кроме грубого рычания различить не смогла. Пытаясь не поддаться нахлынувшему отчаянию, она вцепилась в серьгу, сдавливая до боли мочку уха. Голоса будто бы стали отчётливей. Рениса ясно расслышала чертыханья подвыпивших матросов, бойкий говор официантки, предлагающей лучшие блюда, ворчание старого повара. Похоже, где-то поблизости находился небольшой паб.

Обрадованная своими успехами, Рениса осторожно приоткрыла глаза и, стараясь удержать внимание на найденных голосах, подтянула к себе портрет. Воззрившись на принцессу, она на миг оказалась оглушена. Бесчисленные голоса ворвались в мозг яростными криками, радостными воплями, таинственным шёпотом, глухим бурчанием и заливистым смехом. Дикая какофония сводила с ума. Рениса будто бы угодила в морскую пучину звуков, и те затягивали её в свой безумный водоворот. И она неслась по этим волнам, забыв обо всём.

— Ты увлеклась, — строго заметил знакомый голос, заставив Ренису вздрогнуть.

Шум в голове тут же пристыженно притих и теперь походил на смутный ропот.