Пламенный цветок (СИ)

«Какое-то слишком удачное совпадение!» — подумалось Ренисе, но развивать пришедшую мысль она не стала, опасаясь прийти к ещё более предосудительным выводам. Вместо этого уткнулась в судовой журнал, с каждой страницей которого ощущала, как в ней зарождается невольная симпатия к сумасбродному капитану. Лорд явно любил приключения и не был отягощён моральными принципами, что порой вызывало восхищение его необычайной дерзостью и храбростью. Погрузившись в пиратские истории, она совсем позабыла о времени. Один журнал сменялся другим, увлекательная жизнь лорда Торика постепенно начала утомлять, а упоминаний о Трёхликом так и не встречалось. Зато нашлось объяснение загадочному туману. Оказалось, причиной его был изобретённый лордом Ториком особый порошок для усмирения нередко впадающей в безумие команды. Тот содержал в себе крохотные частицы вампирской стали, чьи уникальные свойства рассеивали всякого рода магию и лишали некоторых врождённых особенностей, например, таких, как смена облика. Вспоминая странные болезненные ощущения от соприкосновения с туманом, Рениса осознала, что неприятное покалывание очень сильно напоминало ей о закончившихся неудачей попытках преображения. Так же стала понятна и причина массового нападения: находясь в зверином обличии, волшебники остро реагировали на запах крови. Он окончательно дурманил их и без того измученное инстинктами сознание. Зная эту особенность, лорд Торик в бою стремился, как можно скорее ранить противника. Стоило только пролиться хоть капле крови, и участь чужого судна была решена: монстры-волшебники не знали ни жалости, ни сострадания.

Знакомясь с очередным беспощадным сражением, Рениса устало смежила глаза и, сама того не ожидая, провалилась в сон.

Настроение 5. Сомнения. Этьен

Этьен:

Этот взгляд! Сердце невольно дрогнуло в груди. «Не может быть!» — стрелой пронеслось в сознании, но почти тут же вспыхнувшая надежда угасла. Торина привычно потупила взор, и вся магия испарилась.

«Показалось…» — с разочарованием подумал Этьен, стараясь придать своей кислой улыбке привычную живость, но получалось из ряда вон плохо. Виной тому, безусловно, являлось, в первую очередь, жуткое воспоминание, которое, верно, ему никогда не стереть из памяти. Погребающая стройную фигурку снежная лавина, уносящая в море не только её хрупкое тело, но и бросившегося ей на помощь лучшего друга. Их гибель обещала остаться вечным немым укором, и жестокие слова Касайрис не могли изменить этого отношения. Второй, и при том не менее печальной причиной, была сидящая рядом и светящаяся от счастья жена. Нет, даже не она. Её нелепые выходки он мог бы ещё стерпеть напоследок. Проблема же оказалась куда глубже и сложнее, и она обещала только расти вместе с крохотным тельцем наследника.

Ещё утром его жизнь была полна скромных надежд и чаяний. Он лихо разъезжал по прибрежным фортам с королевским указом о скорейшей подготовке к возможному вторжению. Было что-то воодушевляющее в том, как оживлялись солдаты, переставая бродить, как сонные мухи. Этьен видел, как в их глазах разгорался неподдельный азарт. Всё же служба в форте обычно не отличалась разнообразием. Унылая и монотонная, за несколько лет она частенько превращала бойких юношей в аморфных увальней, способных только дремать на посту. В этот же раз новости о возможной провокации со стороны Бэрлока заставило встрепенуться даже старых вояк. Этьен не поленился потратить время и на обсуждения с каждым генералом стратегии ведения битв, мысленно прикидывая в уме, что из вооружения за оставшийся срок можно было ещё успеть доставить из столицы. Так же он оставил внушительные заказы всем плотникам и кузнецам в ближайших деревнях, собираясь снабдить катапультами каждое селение. Приходилось рассчитывать только на механизмы, хитрость и продуманную тактику: допускать же разъярённых бэрлокцев к ближнему бою было равносильно признанию поражения. В прямой схватке с опытными бойцами даже у солдата линкской армии, чтобы достойно противостоять не хватило бы ни сноровки, ни умений, ни мощи. И всё же, несмотря на огромную разницу в военном потенциале, Этьен не спешил списывать со счетов миролюбивых жителей королевства. Он прекрасно знал, что главная их сила — это сплочённость и почти маниакальная верность. На защиту страны здесь готов был встать даже новорожденный телёнок.