Пламя

Дергаю выключатель, но ничего не происходит. Что ж, полагаю, удивляться нечему. Это заведение заброшено уже много лет. Включив фонарик, закрываю дверь и направляю луч света в помещение, явно служившее кухней. Три длинных деревянных стола стоят параллельно друг другу в центре, а духовки, раковины, холодильники и алюминиевые полки с пустыми противнями расположились вдоль стен.

Прохожу дальше, оглядываюсь по сторонам и уже мысленно составляю список оборудования, которое нужно будет проверить или, возможно, заменить. На наведение порядка, вероятно, уйдет целый месяц. Осторожно оттолкнув ногой пустой мешок из-под муки, преграждающий путь, толкаю вращающуюся дверь. Она отделяет кухню от торгового зала.

– Ты что здесь делаешь?

Я подскакиваю от неожиданности и оборачиваюсь.

– Что за… – открыв рот, перевожу фонарь на Хантера, стоящего в дверном проеме. – Какого черта ты тут забыл?

Он пожимает плечами и заходит в магазин, закрыв за собой дверь.

– Я катался по округе и заметил, как ты сюда крадешься.

Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Покачав головой, постепенно успокаиваюсь.

– Мэдок тебя ищет. – Развернувшись, опять толкаю дверь. – Где ты пропадал?

Хантер молча идет за мной в торговый зал. Если отец ищет его, а Кейд дома, значит, он взял пикап без разрешения. Уверена: племянник понимает, что после сегодняшних событий ему уже нечего терять.

Я щелкаю другими выключателями, проверяя, есть ли электричество, в то время как Хантер пинает мусор и газеты на полу.

В углах, на потолке, под стойкой – везде висит паутина. В воздухе до сих пор ощущается аромат топленого сахара, наверное, от остатков глазури и посыпки в витринах. Если мне не придется бороться еще и с тараканами, то случится чудо.

Обои придется заменить, но, смахнув ногой какую-то бумагу с пыльного пола, замечаю, что он выстлан марокканской мозаикой. Такая яркая и необычная для Шелберн-Фоллз, это уж точно.

Ее оставим.

Прислонившись к кованому железному столику, племянник засовывает руки в карманы.

– Я куплю это место, – сообщаю ему, – и открою пекарню-кондитерскую.

Он просто смотрит на меня, и я прищуриваюсь.

– Тебе нечего сказать? – бросаю с вызовом. – Никаких остроумных комментариев?

– Ты путаешь меня с Кейдом, – парирует парень. – По-моему, в мире и без того хватает пустозвонов.

Я улыбаюсь, отвернувшись, чтобы он не увидел. Судя по виду и голосу, Хантер раздражен, но я по-настоящему признательна за подобное замечание. Он абсолютно прав: довольно разговоров и ерунды. Я благодарна ему за молчание. Мне не нужны негативная критика или опасения других людей.

Завтра, когда Джаред, Мэдок и Джекс обо всем узнают и захотят высказаться, я повторю им то же самое: не суйте нос в чужие дела.

Хантер наклоняется и поднимает перевернутый стул.

– Тебе обязательно нужно включить в меню те брауни с ежевикой, – говорит он, собирая мусор и бросая его в ведро, стоящее в углу. – Их Дилан любит. И яблочный коблер из сахарного теста, и самоанские пончики, которые ты сделала из герлскаутского печенья как-то раз… – Хантер замолкает и вздыхает так, будто внезапно проголодался. – Клянусь, люди в километровую очередь будут выстраиваться.

Я наблюдаю за ним, пока он срывает со стены флаеры и выбрасывает их. Мне нравится, что племянник не подтрунивает надо мной.

Подойдя к нему, помогаю снимать бумагу, прикрепленную канцелярскими кнопками.

– Ты с ней прощался? – тихо спрашиваю я, не глядя на Хантера. – Вот где ты был!

Он молчит и не уточняет, кого я имею в виду. Мы оба знаем ответ.

– Я всего лишь переезжаю к дедушке, – говорит парень. – Найду работу на лето, чтобы подзаработать перед началом учебного года в Сент-Мэтт. На выходные буду возвращаться домой.

– Не будешь. – Я бросаю взгляд на него. – Заведешь друзей, найдешь причины оставаться в Чикаго. Мы будем видеть тебя все реже и реже.

Помню, я сказала эти же слова Лукасу три года назад, после того как он пообещал наведываться домой. Лукас лгал, я уже тогда это понимала.

Но Хантер смотрит на голую стену с таким выражением, словно думает не только о нашей беседе.

– Я буду возвращаться, – утверждает племянник. В следующий миг я улавливаю легкую улыбку на его губах. – В конце концов, есть же еще неделя соперничества.

Да уж, неделя соперничества.

Я качаю головой. Будет весело.

Эпилог

Солнце клонится к горизонту, заливая город оранжевым светом. Устремив взгляд на запад, я почти не чувствую жар, просачивающийся через мой пиджак.

Ненавижу это время дня. Ни встреч, ни контрольных сроков, ни конференц-звонков или инспекций строящихся объектов… Некуда спешить. Становится слишком тихо, а я не люблю тишину.

Любуюсь видом, прихлебывая пиво из бутылки, оглядываю крыши зданий, впечатляющий дизайн стеклянных небоскребов, отражающих солнечные лучи, Персидский залив, вырисовывающийся у меня за спиной, купола древних мечетей, вдыхаю ароматы специй и еды, доносящиеся с базаров…