Пламя для дракона

От неистового жара у меня мгновенно стянуло кожу на лице. От едкого дыма в горле запершило, и я закрылась рукавом, стараясь вдыхать как можно реже. Подол некогда роскошного платья опасно задымился. Мягкие туфли вовсе едва не сгорели, но ближе пламя так и не подошло. Словно на барьер какой-то наткнулось. А потом и вовсе угасло, будто его прибило водой. В воздухе мгновенно разлилась прохлада, у меня снова озябли руки, а на волосах выпал самый настоящий иней, но холод был таким знакомым, почти родным, что я поневоле улыбнулась.

«Не тронь! – глухо рыкнул в голове знакомый голос, и меня бережно накрыло серебристое крыло. От него по земле зазмеились в разные стороны длинные ледяные дорожки. А затем и ветер поднялся – хлесткий, свирепый, северный… Его ветер, которого я давно не боялась. – Отойди, Эйл. Иначе ударю».

«Ты?! – растерянно проревел второй дракон и, судя по грохоту падающих камней, попятился от заслонившего меня собой Рэна. Живого, почти здорового, только уставшего и выглядевшего так, словно он только что с боем прорывался сюда из какого-то невообразимого далека. – Но ты же… тебя…»

«Как видишь, это не так, – хмуро отозвался Рэн, настойчиво заслоняя меня и оттесняя подальше от агрессивного сородича. – Так что вам некого больше винить. Инкуб не заслужил вашей мести».

«Но мы слышали, как ты умираешь!»

«Вы ошиблись».

«Он тебя убил!»

«И сам же дал силы выжить».

«Это все равно предательство!»

«Я считаю иначе, – рыкнул Рэн, и второй дракон, вокруг которого предупреждающе заплясало ледяное пламя, попятился еще дальше. Жаль, я не видела подробностей – чешуйчатый хвост мне почти весь обзор загородил. И лорда Эреноя я опять потеряла, а он ведь наверняка нуждался в помощи. – Зато он нашел для меня Пламя. И это стоит прощения».

«Что?!»

Я заметила, что Рэн немного сдвинулся, и поняла, что чужак пытается меня разглядеть.

«Она – твое Пламя?»

«Да, – заявил мой дракон, и кончик его хвоста ласково подтолкнул меня в спину. – За нее я убью любого, Эйл. Даже тебя».

Чужак взвыл так, что небеса содрогнулись. Взревел с бешенством и бессильной злобой. Я даже на всякий случай отломала от ближайшей скалы кусок побольше – если что, в крыло ему швырну. Перепонка довольно хрупкая, порвется с пары-тройки ударов, а без нее он не летун. Зря я, что ли, Рэна так внимательно изучала?

Однако никакого героизма от меня не потребовалось – поорав с пару минут, дракон все-таки решил не связываться и, громко хлопнув крыльями, тяжело взлетел, обдав нас напоследок густыми клубами пыли и целым дождем мелких камушков, вырвавшихся из-под громадных когтей. Рэн, вытянувшись струной, довольно долго стоял неподвижно, следя за улетающим противником, а когда тот окончательно скрылся из виду, повернулся ко мне и, устало улыбнувшись, прилег на живот.

«Вовремя мы, да?»

Я молча его обняла и, зажмурившись, крепко прижалась к теплой щеке. Но долго наслаждаться теплом мне не дали.

«Надо уходить, Хейли, – мягко напомнил Рэн, отстранившись. – Этот мир совсем беден на магию. Даже хуже, чем твой Оруан, хотя раньше я думал, что хуже быть не может. Если не увести отсюда Кая, будет совсем плохо. Он и так истощен до предела».

Я дернулась, вспомнив об инкубе, но дракон покачал головой.

«Нет. Я верну нас на Атолл сам. Так будет быстрее. Но потом мои силы закончатся, и о Кае придется позаботиться тебе. Справишься?»

Уцепившись за краешек когтя на сгибе крыла и оказавшись в ставшей уже родной ложбинке, я кивнула.

– Конечно.

«Тогда закрой глаза и держись крепче. Мне придется лететь очень быстро».

Глава 21

Его полет был стремителен и очень недолог. Не успела я пригреться, как меня сильно тряхнуло, а затем Рэн бережно подхватил кончиком крыла и осторожно опустил на землю.

«Поспеши, Хейли, времени у него почти не осталось».

Я поспешно распахнула глаза, но Рэн уже исчезал. Истаивал в воздухе, как самый настоящий призрак, оставив на земле лишь глубокие рытвины от когтей, примятую траву и неподвижно лежащее мужское тело, не подающее признаков жизни.

Когда я, подбежав, перевернула лорда-директора на спину, то едва не отшатнулась – он выглядел так, что краше в гроб кладут. Серая кожа, потрескавшиеся губы, запавшие глаза и почти неслышное дыхание, от которого мне едва не стало плохо самой. Левая рука от кончиков пальцев до самого плеча была обожжена, словно они с драконом перед поединком разумов схватились врукопашную. Хотя нет… наверное, он пострадал, когда та ящерица огнем плевалась. Я-то смогла отступить от языков пламени, а вот инкуб отползти был не в состоянии. Рубаха на его груди оказалась исполосована вдоль и поперек, это уже Рэн постарался, когда его нес. Но, что самое страшное, кожа лорда Эреноя была теплой! Впервые за все время он не впитывал в себя никакую магию. И даже из меня не вытянул ни капли. Неужели у него не осталось сил даже на это? Или таким его сделал кирилон?