Пламя для Снеженики

Рон порывисто коснулся моих губ слегка ощутимым поцелуем, тут же отступил и решительным шагом стал спускаться в зал. Через минуту к нему присоединились четыре высших демона. Все, как на подбор, высокие широкоплечие, огненноволосые и полуобнаженные. Вся четверка кивнула Дарову, а самый старший подошел к одной из колонн. На ней висел золотой круг, по которому демон ударил палицей с крупным черным навершием.

По залу прокатилась громкая звуковая волна, пламя свечей взвилось в воздух, и из пустоты показался владыка.

Все мужчины, стоящие внизу, были обнажены по пояс и их рельефные тела покрывали рунные рисунки. Ар'рцелиус на этом не остановился, он взял в руки длинный тонкий кинжал и взглядом указал на него Рону. Маг подошел, совершенно невозмутимо принял оружие и стал медленно рисовать им узоры на груди демона. Очередной удар по золотому кругу, и двери за моей спиной распахнулись. В них прошла моя матушка, одетая, если это можно было так назвать, только в рубиновый пояс, камни которого чуть поблескивали в неярком свете свечей. Я слегка дернулась ей навстречу, цепи звякнули, не позволяя мне сойти с места.

Моя изрядно помолодевшая родительница с торжественным видом спустилась в зал. Глядела она только на своего супруга, ничуть не стесняясь окружающих ее мужчин. Я вцепилась в перила так крепко, что костяшки пальцев заболели. Бывшая ведьма, тем временем, с совершенно безмятежным выражением лица опустилась в самый центр звезды и прикрыла глаза.

Все шесть мужчин встали вокруг нее на колени, в их руках блеснули длинные кинжалы. Я насторожилась. Первым подошел к лежащей женщине тот демон, что подавал сигнал. Он взмахнул клинком, рисуя на матушкиной коже кровавые руны. Крик замер на моих губах, и я рванулась родительнице на помощь. Оковы вновь мелодично звякнули, духи противоречия, держащие мои цепи, даже не шелохнулись. Я упала на перила балкона и ударилась о них. Демоны внизу продолжали 'украшать' тело моей маменьки. Даров тоже успел в этом поучаствовать. К горлу подступила тошнота, и в этот момент я возненавидела их всех, особенно огневика. Последним подошел к моей матушке Ар'рцелиус, замахнулся кинжалом и…я дико заорала, потому что оружие вонзилось в самое сердце маменьки. Разрыдалась, пытаясь сорвать оковы, но духи противоречия держали крепко. Боль в запястьях ударила по нервам, и я осела на пол. Один из моих сторожей поднял меня на ноги и молча указал вниз.

Сквозь слезы я сумела разглядеть, как владыка льет что-то в хладные уста моей матушки. Пугающее мгновение и тело родительницы дернулось…раз…другой…третий. Ар'рцелиус сжал руки в кулаки, и два его брата встали рядом, удерживая владыку за плечи.

Глядя на эту картину, я поняла, что высший демон сейчас страдает, так же как и я, с тревогой следя за ритуалом. Тело моей родительницы начало стремительно меняться. Кровавые узоры исчезли, раны от них затянулись, кожа стала смуглее, и кое-где на ней проступила зеленая чешуя. В самом конце голову украсили небольшие рожки.

Я уже не плакала, с ужасом рассматривая то, во что превращалась моя матушка. И вот лара открыла глаза, и в это краткое мгновение наши взоры встретились. Теперь очи матушки сияли алым светом. Я судорожно встрепенулась, и боль в запястьях тотчас же напомнила о себе.

Матушка или та, что когда-то была ею, поднялась в полный рост, не отводя взора от моего лица. Протянула руки, сделала шаг, а я, словно приросла к полу. И в этот же миг послышался стон Ар'рцелиуса:

— Любимая, не уходи…

Измененная ведьма оглянулась на супруга, потом снова посмотрела на меня. Ее уста шепнули:

— Я его люблю…

Я до крови прикусила губу, молясь, чтобы боль отрезвила меня, разбудила от страшного сна, в душе понимая, что все это происходит наяву.

— Отпусти, — владыка Подземья тоже взглянул на меня, и я сдалась. Со слезами на глазах проговорила:

— Иди…к нему…мама…

Она кивнула, отвернулась, а Ар'рцелиус поспешил к ней и заключил в свои объятия, пряча от всего мира. Она доверчиво прильнула к его плечу, и они оба пропали.

Я смотрела на искрящуюся дымку, оставшуюся в воздухе, беззвучно плакала, навсегда прощаясь с одной из двух самых любимых мною женщин.

Медленно села на пол, прислонилась спиной к балконным перилам и закрыла лицо ладонями.

Мои стражи что-то говорили, но я их не слышала, чувствуя себя маленькой, брошенной всеми, глубоко несчастной девочкой.

А потом пришел Рон. Он, бережно отведя мои руки от лица, неуловимым движением сорвал с них оковы. Нахмурился, всматриваясь в кровоточащие раны, и внезапно прильнул к одному из запястий губами, бережно целуя и слизывая кровь. Как-то отрешенно поняла, что мои раны быстро затянулись.

Закончив с руками, маг прикоснулся к моим губам, видно, и их я сильно искусала. Его поцелуй был нежным, трепетным, воздушным.

Укутав в плащ, мужчина поднял мое безвольное тело на руки и понес куда-то. Сил сопротивляться ему у меня не было. Так мы и вышли из дворца.