Пламя Этерны

– Пожалуй… – голос анакса казался странно неуверенным. – У тебя нет чувства, что происходит что-то непоправимое? Тебе не страшно? Тебе не кажется, что рядом стоит нечто необъяснимое, сильное, непонятное?

– Эрио, ты же анакс, волей Ушедших ты должен обладать даром предвидения. Или… или это неправда?

– Трудно сказать. – Они оба так и смотрели на луну, не имея силы взглянуть друг другу в глаза. – Познать будущее невозможно, ведь оно все время меняется. Есть рок, есть случай, есть высшая воля, есть воля смертных, они то сливаются друг с другом, то вступают в противоречие. Порой побеждают боги, порой – судьба, но бывает, что и смертные. Я могу видеть и вижу, что может быть, но вот будет ли? Мне раз за разом снился Ринальди… С ним была стройная чернокосая женщина, он никогда бы не выбрал такую, но они целовали друг друга. Женщина смеялась, а я знал, что это Смерть, наша общая смерть, но там, во сне, ничего не мог сделать. Я попробовал обмануть судьбу и запер брата в Гальтарах, а он нашел свою погибель здесь, и какую страшную… Я хотел сберечь, а вышло, что убил.

– Ты должен объяснить это Рино, должен!

– Думаешь, я не пытался? В ответ я услышал то, в сравнении с чем сказанное на суде кажется пожеланием доброй ночи. Эрнани…

– Да?

– Прежде чем прийти к тебе, я все же задремал. И увидел, как из глубин поднимаются древние чудовища. Я не мог рассмотреть их самих, помню только дым, крики ужаса, мечущихся людей. Не знаю, что это означает – возможно, следует отменить казнь, но слово анакса не может быть взято назад, Рино уже не в моей власти. А вдруг беда случится, если я не отдам Лабиринту обещанное? Я ничего не знаю, Эрнани. Разрубленный Змей, это страшнее всего, не знать, что нужно делать… А ты, я вижу, все-таки засыпаешь? Вот и хорошо, завтра у тебя будет трудный день. – Анакс обнял брата и решительно отвел к кровати. – Все, Эрно, спокойной ночи. Забудь то, что я тебе говорил. Мы должны быть сильными и уверенными в себе, ведь мы – Раканы, мы – наследники Ушедших. И мы должны удержать Кэртиану. Любой ценой.

Любой ценой… Луна за окном раскололась на четыре части, голос Эридани превратился в непонятный, доносящийся издалека гул, повеяло дымной осенней горечью. Откуда? Неужели у сонного зелья такой сильный запах? Летучая мышь ворвалась в раскрытое окно, пронеслась над самым лицом, чиркнув ледяным крылом по щеке. Почему она такая холодная? Откуда в начале лета снег, но он кружится и летит вниз, а сквозь него глядят огромные синие глаза, глаза Смерти.

Эрнани попробовал подняться, но голова была слишком тяжелой. Юноша упал на подушку, подставив лицо непонятной летней вьюге. Синие глаза исчезли, но женщина в комнате все-таки была – высокая, красивая, с роскошной рыжей гривой. Белизну гибкой, высокой шеи подчеркивал золотой обруч, украшенный невиданными сияющими камнями, такие же камни горели на широких причудливых браслетах. Эрнани запомнил только их блеск и еще что-то, алое и струящееся.

Рыжая гостья наклонилась над лежащим и задумчиво покачала головой, ее глаза были золотисто-карими, холодными и равнодушными, как саймурские топазы. Она была чужой, всезнающей и невероятно красивой. Незнакомка поймала растерянный взгляд, легко коснулась щеки юноши, и все исчезло. Она была сном, таким же сном, как расколовшаяся луна и синие глаза смерти, но любой сон кончается.

Эрнани разбудил слуга. В раскрытое окно лился солнечный свет, и эпиарх радостно улыбнулся новому дню.

– Мой эпиарх, – слуга был исполнен почтения, но настойчив, – анакс ждет. Эпиарх-наследник ступит на свою последнюю дорогу ровно в полдень, анакс велит поторопиться.

15 Мастер

Ринальди Ракан гордо нес золотоволосую голову, глядя прямо перед собой. Казалось, между угрюмых, глядящих в землю воинов движется ожившая статуя. Диамни отдал бы все на свете, чтобы узнать, что творится у осужденного на душе. На его собственной душе было мерзко, но художник заставлял себя рисовать и рисовал все, что видел. Эридани, величественного и грозного, в венце Раканов и с церемониальным мечом у пояса, гневного Борраску, его печальную и гордую жену, бледного, осунувшегося Эрнани, которому через несколько минут предстояло стать эпиархом-наследником. Мальчику, если верить лекарям, никогда не быть мужчиной в полном смысле этого слова, так что продолжить род Раканов сможет лишь Эридани. Если успеет.

Мастер Коро пытался очистить свой разум от дурных мыслей и не мог. Больше всего хотелось отшвырнуть доску с пришпиленным к ней рисунком и сбежать из молчаливого торжественного кошмара, но он не имел на это права. Ринальди должен его видеть здесь, и Диамни сидел и рисовал. День выдался жарким, однако художнику казалось, что его левая рука заледенела. Это было выдумкой, глупостью, иначе у входа в катакомбы не цвела бы сирень. Если не мерзнет она, ничего не сделается и художнику, а вот каково будет Ринальди, когда его живым загонят в могилу! Неужели нельзя оставить человеку хотя бы одежду?..