Пламя грядущего

– Вы хотите сказать, что ранены? – спросил он. – Вы видите мою руку?

Артур нетерпеливо схватил его за кисть.

– Конечно, я вижу вашу руку, – сказал он. – Я всегда был таким. Все, что находится от меня дальше, чем на десять шагов, я вижу очень неясно, словно в тумане. А иногда я ничего не могу разглядеть и на более близком расстоянии, если устаю… Я никогда никому не рассказывал. Из гордости.

– Пресвятая Богородица, – прошептал Дени. – Турнир… Тогда вы меня не узнали потому, что не сумели рассмотреть. И еще несколько раз…

Он прервался на полуслове и оглянулся. Как он и ожидал, их кони терпеливо стояли неподалеку, как и были обучены, среди дюжины других лошадей, чьи всадники где-то бродили или лежали мертвыми.

– Идемте, – позвал он. – Уедем отсюда. Мы возвращаемся к палаткам.

Он помог Артуру сесть в седло. Они проехали сквозь облако горячей от солнца пыли и клубы сизого дыма, который милосердно застилал многие страшные картины, хотя и не мог заткнуть им уши, чтобы они не слышали вопли.

В лагере царили тишина и покой. Дени принес воды и смыл кровь с себя и Артура. Он достал бурдюк вина, выпил и заметил, что Артур тоже пьет. Они сбросили плащи и кольчуги и уселись на землю перед палаткой: жаркое солнце, стоявшее теперь прямо над их головами, припекало. В стеганых куртках становилось жарковато. Артур совершенно успокоился. Он сказал:

– Извините меня, я был очень расстроен.

Дени отрывисто и невесело рассмеялся.

– Расстроен? Я был расстроен еще больше.

– Я вдруг осознал, что мы штурмовали христианский город, – пояснил Артур. – Убивая, я позабыл обо всем. Никогда не думал, что можно получать удовольствие, убивая людей. Неожиданно все кончилось, и я стал понимать, что не знаю, кого убил.

Дени поднялся на ноги.

– Мы едем домой, – мрачно сказал он. – Думаю, с нас хватит крестового похода. Мы можем отплыть на корабле во Францию…

Артур покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я не могу так поступить.

– Вы сошли с ума! – вскричал Дени. – Что вы хотите этим сказать?

– Полагаю, вы знаете. Я дал обет отправиться с королем в Святую Землю. Будет не по-рыцарски, если я поверну назад, какой бы ни была причина.

– Разве у вас нет долга перед женой? Перед ребенком, который родится? Или перед вашими землями? Вы так же добры, как и слепы. Вы хотите сражаться, даже не зная, кто на вас нападает и с какой стороны?

– Я не хочу, – просто сказал Артур. – Но я должен. Все будет совсем не так, как сегодня, когда мы прибудем в Сирию. Понимаете, там развернутся бои по всем правилам, в которых я смогу участвовать, если поскачу прямо на противника. Вблизи я наверняка сумею отличить неверного от христианина. В Мессине я не мог отличить одну сторону от другой. И никто не мог. Но в рукопашном бою мне будет легко рассмотреть их доспехи, лица, оружие… Верно ведь?

– Вы глупец, – гневно сказал Дени. – Господи, вы полный дурак. Пейре Видаль просто светоч разума в сравнении с вами. Если вы не хотите подумать о себе, подумайте обо мне. Мне придется гоняться за вами и оберегать, словно слепого младенца…

Выпалив это, он тотчас спохватился и готов был откусить свой язык. Артур, моргая, смотрел на него с несчастным видом.

– Разумеется, нет, – возразил он. – Я не смею требовать от вас этого. Нам придется расстаться.

Дени со стоном рухнул на колени.

– Я еще больший глупец, чем вы, – признался он. – Я сказал так лишь потому, что боюсь: вас ранят. Вы действительно подумали, что я вас брошу?

– Но вы…

– Пустое. Или вы меня принимаете за предателя?

– Простите, Дени, – улыбнулся Артур. – Я не хотел вас оскорбить. Вы понимаете меня, не правда ли? Я не могу трусливо убежать домой. Слово рыцаря нерушимо. Когда приносят клятву верности сеньору, то предполагается, что клятву будут соблюдать. Богу прекрасно известно, что я вижу гораздо хуже других людей, однако Он принял мою присягу. Следовательно, я должен оправдать звание рыцаря и уповать на Него. Не так ли?

Дени кивнул.

– Вы покажете мне, где сарацины, и я ринусь на них. Бог да защитит меня. В конце концов, Дени, Он ведь не допустил, чтобы меня ранили сегодня, как и вчера, на базарной площади.

– Да, я знаю.

– И я дам еще один обет, – серьезно сказал Артур. Он не без труда извлек свой меч, поскольку Дени вложил его в ножны, не вычистив клинка, и теперь меч застрял в чехле. Артур вонзил острие в землю и опустился на колени, почти приникнув лицом к рукояти.

– Клянусь, – произнес он, – что никогда не обнажу меч против собрата-христианина. Я не буду обнажать меч до тех пор, пока мы не подойдем к стенам Акры, а тогда я обращу его только против неверных. Вы свидетельствуете клятву, Дени?

– Свидетельствую, – сказал Дени с ужасным чувством полной безнадежности.