Пламя инквизиции

— Не перестану! Я ничего не говорю тебе о том, что было. Сама знаю, пережила. Я говорю о том, что ты можешь все исправить! Хоть тут не иди по моим стопам!

Конечно, я понимала, что истина в её словах есть. И самым лучшим выходом было бы найти хорошего отца моему ребёнку. Но как я могу отдаться другому мужчине? Как я могу его целовать? Я же не деревянная, с чувствами, и чувства эти сейчас заострились до предела из-за бесконечных мыслей. Я была разочарована, обижена, растоптана, но я всё ещё помнила нежность и страсть Лео…

Однажды я стирала белье в корыте, и мама присела рядом с загадочным видом.

— Приехал Альберто и сразу же нашёл меня. Он просил поговорить с тобой, узнать, как ты относишься к нему. Он очень серьёзно настроен!

Мама с трудом сидела на лавочке, я видела, что вот-вот она пустится в пляс.

— Мама, он просто не знает о моей беременности.

— И не нужно ему это! — пыталась возразить мама.

— Нет! Я не собираюсь начинать семью со лжи! Альберто не заслуживает этого!

— Вот именно! Он заслуживает твоей благодарности как минимум! Это он тебя спас, он выхаживал на пути сюда, и благодаря ему и ты, и твоё дитя ещё на этом свете! А ты!.. — мама аж скрипнула зубами.

— А я скажу ему правду! — бросила я в корыто полотенце и решительно развернулась, чтоб уйти.

— Он у старейшин! — крикнула мне в спину мама, и в её голосе я явно услышала триумф.

По дороге туда я немного остыла. Что я скажу стражнику? Что мама сказала о его чувствах? А вдруг это не так? С моей мамы станется и не такое выдумать ради устройства моей личной жизни. И я уже застыла в намерении развернуться и уйти, когда из хижины, где заседали старейшины, вышел Альберто. Он обрадованно улыбнулся мне, совсем как тогда, когда мы впервые встретились у городских ворот.

— Здравствуй!

— Здравствуй.

Я мяла в руках свой передник, не понимая, что дальше. Но мужчина взял инициативу в свои руки:

— Пройдёмся?

И мы пошли с ним на окраину поселения, где расли сады и били ключи, давшие начало жизни среди Пустоши.

— Алекса, я думаю твоя мама сказала о нашем разговоре…

— Да, но…

Альберто остановился и повернулся ко мне. Я смотрела на него и понимала… Понимала, что буду полной идиоткой, если в угоду своим пустым страданиям перечеркну возможность счастливой жизни. Разве не семью я всегда хотела? Так вот же она: красивый мужчина спас мне жизнь и теперь ждёт моего ответа, глядя в глаза так проникновенно, будто от этого зависит вся его жизнь. И к бесам инквизитора с его невестушкой и всем семейством!

— Альберто, я просто хочу быть честной. Я жду ребёнка, — сказала, словно в прорубь прыгнула.

Стражник явно опешил. Он открыл рот, но затем передумал что-то говорить. И потёр рукой лицо. Вот и всё, и правильно, что я сказала. Так ему будет проще отказаться от меня, а мне проще не строить иллюзий.

Но Альберто сделал в ответ такой ход, что настал мой черёд немо хватать воздух.

— Я обещаю, что буду лучшим отцом для твоего ребёнка. И лучшим мужем для тебя. Ты полюбишь меня, Алекса, как я полюбил тебя.

Торжество откладывать не стали, тем более, что никаких особых мероприятий не планировали. Жрец в храме был готов в любой момент к церемонии, Альберто тоже, мама тем более. Вопрос был лишь во мне. И я решила снова совершить прыжок:

— Завтра.

И вот я стояла у уличного алтаря рядом с лучащимся радостью стражником и слушала священные тексты запрещённых Инквизицией книг. Могла ли я это представить ещё совсем недавно? Целый город моих единоверцев, рядом жених-солнцепоклонник, а в моём чреве растёт дитя инквизитора. Нет, за что-то солнечные боги решили надо мной поиздеваться.

В целом я чувствовала себя спокойно, приняв, наконец, решение. Только в один момент меня словно пробрал мороз, и я даже обернулась, чтоб понять, что происходит. В толпе единоверцев, что собрались на площадке возле храма, я не заметила ничего настораживающего. Но ощущение не проходило. И, когда нас с Альберто нарекли мужем и женой, я немного пошатнулась, решив, что это всё же от волнения. Мужчина привлёк меня к себе, чтоб закрепить наш союз супружеским поцелуем, который для нас был первым в принципе.

А дальше всё как-то слилось в единый поток песен, танцев и угощений, а также скабрезных шуток и советов. И с каждой такой репликой мне становилось хуже, потому что я отчётливо поняла, что не смогу сегодня отдаться мужу. Он будто что-то почувствовал и поспешил увести меня с застолья.

Оставшись наедине с Альберто, я задрожала как осиновый лист.

— Я не возьму тебя, пока ты сама не захочешь.

Я лишь молча кивнула в благодарность за его чуткость.

— Но я буду тебя к себе приучать, Алекса.

Муж подошёл ко мне вплотную и положил руки мне на плечи.

— Я хочу извиниться, — начал он, а я удивлённо подняла глаза, — Я был груб с тобой там, в Лунагарде. Ты не представляешь, как я сходил с ума по тебе, и бесился…

Он не стал продолжать, чтоб разговор не зашёл об инквизиторе.

— Я всё исправлю, — выдохнул он и снова поцеловал меня с щемящей сердце нежностью.