Пламя инквизиции

— Всё прошло, детка, всё прошло, теперь у нас есть дом, как мы мечтали. И не нужно прятаться.

Слёзы непроизвольно текли к вискам, а в груди разгорался настоящий огонь. Жгло от воспоминаний о счастливых днях с Лео, об ужасах темницы, о предательстве, о неудаче с Главным инквизитором… А потом в комнату вошёл Альберто, я чувствовала, что он не отрывал от меня взгляда.

И дни потекли за днями. Я стала крепнуть очень быстро, как и обещал стражник. Через несколько дней я смогла сама передвигаться по комнате, а потом и выходить на улицу, удивляясь молодому, но быстро растущему городу, в который превращалось поселение моих единоверцев. Из рассказов мамы я узнала, что добраться до этого оазиса среди пустоши ей, как и многим другим, помог какой-то загадочный мужчина. Он был одет в тёмные одежды, и его лицо было скрыто за слоями ткани. Но спас он многих, некоторых даже от костра, правда я не могла понять, как ему это удавалось. Мама говорила, что это скорее всего такой же шпион, как и мы, только Альберто о нём ничего не известно.

Меня же просто выкупили. Хотя стражник сказал, что обошлась я в кругленькую сумму, но забрать меня легко и без неурядиц помогла шумиха из-за того, что Главный Инквизитор был едва жив, а ещё произошло какое-то из ряда вон выходящее событие в стенах тюрьмы, что почти все инквизиторы ринулись его устранять. Что заставило их всех бросить такое представление как казнь ведьмы выяснить пока не удалось.

Альберто отбыл в Лунагард через пару дней, на прощание он проникновенно смотрел мне в глаза, но меня такие метаморфозы в его ко мне отношении откровенно пугали. Поэтому, когда он попытался взять меня за руку, я позорно отшатнулась и лишь помахала. Мама, глядя на это всё, сокрушённо качала головой.

А ещё меня мучал непроходящий насморк. В темнице я думала, что это из-за холода каменных стен и пола. Но время шло, а ничего не менялось, и целебные чаи вместе с лёгкой противопростудной магией никак не помогали. Мама задумчиво смотрела на меня и трогала лоб, пока однажды не спросила:

— Алекса, давно у тебя были женские дни?

Я поперхнулась печеньем, которое напекла целый поднос.

— Я… я не знаю, не помню… столько всего было… А что? — тараторила я, уже понимая, что было это давненько.

— Просто, когда я ещё не знала, что жду тебя, то тоже пыталась вылечить простуду…

Я непроизвольно положила руку на живот и поняла, что скорее всего, прошлое теперь навсегда со мной.

Глава 42

Леонардо прислонился спиной к сводам пещеры. Запястья уже почти не болели и кожа восстановилась, хоть и была покрыта теперь рваными шрамами. А вот душа… она горела огнём и не успокаивалась ни на секунду. Где его девочка, как отец мог поступить так с собственным сыном?! Лео даже в мыслях было противно называть этого человека отцом.

Главный Инквизитор под видом задания заманил сына в ловушку, сковав его специальными кандалами и на много дней заточив в одной из камер. И с тех пор жизнь Леонардо стала напоминать кошмар: инквизиция не поскупилась для своего слуги на порошки и отвары, а также курительные смеси, которые в изобилии применяли на охотнике. Хотя разум плавал в ядовитом тумане, но Лео помнил, что отец несколько раз приходил к нему и что-то расспрашивал. А ещё приходили специальные маги Инквизиции, которые умели копаться в мозгах. И это пугало сильнее всего, ведь мужчине было что скрывать.

С детства живущий двойной жизнью в тайне от отца, Леонардо пытался познать суть, почему доставшаяся ему при рождении сила подлежит уничтожению? И чем больше углублялся юноша в чтение, которое иногда состояло из запрещённой литературы, тем больше он приходил к выводу, что у богов вражды не было. В изначальных текстах Священных писаний было ясно сказано, что боги разные, ответственность у них разная и источники сил тоже, но они были единой семьёй. Таких легенд начитался Лео, что долго потом не мог прийти в себя, пытаясь осмыслить и переварить то, что всё совсем не так, как проповедуют инквизиторы. И ещё впечатлило парня то, что многие из тех сакральных знаний были затем зашифрованы в сказках, которые так любила рассказывать его мама.

Вот так и вышло, что сын Главного Инквизитора и солнечной ведьмы, скрывавшей свою магию даже от мужа, стал мостиком, который соединял два мира. Леонардо стоило больших трудов наладить процесс вызволения из-под стражи пойманных еретиков. Изгнание в Пустошь было подарком свыше, нужно было просто найти несчастного среди безплодных земель и провести до особого места, о котором Лео однажды вычитал в книге, а потом нашёл лично. А вот приговорённых к костру приходилось спасать изощренно: Лео придумал накладывать иллюзии на трупы и управлять ими как марионетками с помощью магии. Как минимум труп должен был дойти до места казни, а дальше охотник его "отпускал". Это тянуло очень много сил, ведь это была чуждая Леонардо магия смерти, о которой он вычитал в одной из древних чудом не уничтоженных книг.