Пламя Магдебурга

Маркус посмотрел на него, помедлил с ответом. И правда: как поступить? Конный – не пеший, подхлестнет лошадь, и нет его. Но и ранить лошадей тоже неразумно: пусть уж лучше останутся целыми, дойдут до Кленхейма на своих ногах.

– Вот что, – сказал он, – лошадей трогать не будем. Подпустим их ближе. Едут они небыстро, значит, сможем их перехватить безо всякой стрельбы. Ты, Конрад, бери двоих, перекроешь им путь к отступлению. Альфред и Гюнтер – со мной. Вильгельм, Петер и остальные – держите их на прицеле и, если что-то пойдет не так, сразу стреляйте. Не сводите с них глаз, поняли?

Всадники были уже близко. Копыта лошадей чавкали по грязи, на черных шлемах раскачивались белые перья.

– Что, если они успеют выстрелить вперед нас? – тихо спросил Эшер.

Маркус качнул головой:

– Пистолет – не ружье. С такого расстояния не попадут.

Прищурив глаза, он смотрел, как приближаются всадники. Семьдесят шагов. Шестьдесят. Ближе… Еще ближе…

Едва рейтары оказались на изгибе дороги, Маркус вышел из-за кустов. Аркебуза с дымящимся фитилем была прижата к его плечу, ее единственный черный глаз безразлично смотрел вперед.

– Стойте! – крикнул он всадникам. Эшер и Цинх встали за его спиной.

Первый рейтар дернул поводья, придерживая лошадь, правая его рука потянулась к висящему в седельной кобуре пистолету.

– Не вздумай прикасаться к оружию, – предупредил Эрлих.

– Кто ты такой? – крикнул рейтар, удерживая лошадь на месте. – Я что-то не слышал, чтобы смелый граф Готфрид продавал здешние дороги оборванцам!

– Как он может продать то, что ему не принадлежит? – усмехнувшись, ответил Маркус. – Этот тракт я сдаю графу в аренду, и каждый солдат обязан вносить нам плату от его имени.

Рейтар делано рассмеялся:

– И что же, лесной мужичок, какова твоя плата? Мешок с навозом? Или овсяная торба?

Краем глаза Маркус заметил, как зашевелились кусты за спиной у солдат. Конрад и его парни уже на месте. Хорошо. Солдаты сейчас у подножия холма, и на них нацелена дюжина аркебуз. Наверное, они уже успели пожалеть, что сразу не пришпорили своих лошадей.

– На хорошей дороге и плата хорошая. Оставите нам коней, оружие и кошельки. Иначе оставите свои потроха.

На этот раз смех всадника был вполне искренним.

– Да ты ополоумел, дружок! – воскликнул он. – Чтобы имперский рейтар отдал свою лошадь грязному мужику?!

Маркус плотнее прижал приклад.

– В таких случаях принято считать до трех, – сказал он. – «Раз» – отсчитаю я сам. «Два» – мой друг Вильгельм, который целит в твою тупую голову. «Три» – произнесут наши ружья.

Рейтарская лошадь захрапела, выбила нетерпеливым копытом несколько комьев глины.

– Освободи дорогу, мудак, – процедил всадник. – Иначе…

– Постой, Курт, – тронул его за плечо второй рейтар. – Разумные люди всегда смогут договориться.

Он приложил руку к козырьку шлема, посмотрел вверх, туда, где стоял на склоне холма Маркус. Посмотрел – будто примерился.

– Кто бы ты ни был, умный или дурак, согласись: всаднику нельзя без лошади, – спокойно произнес он. – У нас при себе немного денег – забирай. Еще дадим вам три пистолета. Но не более того. Плата за остальное – твоя дырявая голова и пробитая печенка.

– Раз, – отчетливо произнес Маркус.

Но солдат лишь невозмутимо похлопал гриву своей лошади.

– Будь благоразумен, мой друг. Судя по шевелению в кустах, вас здесь около десяти. Верно? А нас всего трое. Сила на вашей стороне, спорить не стану. Но знай: дойдет до драки – прихватим кое-кого из вас с собой, за компанию. Мой друг Курт славен в полку тем, что пробивает с двадцати шагов бубнового короля, из пистолета, прямо по центру. А уж попасть в твою недозрелую тыкву – это гораздо проще.

Линия аркебузного ствола, начинаясь от плеча Маркуса, заканчивалась на уровне головы рейтара. Но юноша медлил нажимать на спусковой крючок.

– У всякого товара – своя цена, – продолжал разглагольствовать всадник. – Только глупец станет платить золотом за солому и собственной кровью за чужие портки. Без крови ты можешь взять наши деньги и три пистолета. Подумай!

В голосе всадника звучала уверенность и наглость – и ни капли страха. Про рейтаров говорят, что они лучшие стрелки во всей Империи. Пожалуй, этот говорун прав – ни к чему проливать кровь, если можно окончить все миром.

– Вот что, – крикнул Маркус после короткой заминки. – Сверх того, что ты назвал, оставите нам одну лошадь. Остальное – при вас.

Рейтары переглянулись.

– Сойдет, – кивнул второй. – Забирайте. И катитесь к черту.

– Не вздумай глупить, – предупредил Маркус. Но рейтар лишь беспечно пожал плечами.

По знаку Эрлиха из-за кустов вышли четверо – Петер Штальбе, Якоб Крёнер и двое сыновей Грёневальда – и стали спускаться по склону.

Снова стал накрапывать дождь, земля поскучнела.

Рейтар насвистывал под нос какую-то песенку. Ветер подхватил и донес до Маркуса ее обрывок: «Кому в войне не хватит воли, тому победы не видать…»

Кивнув Альфреду и Цинху, чтобы следовали за ним, Маркус сбежал вниз, к подножию холма.