Пламя Магдебурга

Хагендорф посмотрел на него с удивлением.

– У нас? – переспросил он. – Не бойся, сынок, людей хватит. Займи свое место и молись, чтобы Господь сегодня был на нашей стороне.

И похлопал Маркуса по плечу своей тяжелой, грубой ладонью.

Глава 13

Все началось так, как было задумано. Курт и его люди приблизились почти к самым воротам и переполошили часовых. Даже здесь, в лесу, было слышно, как яростно ударил сторожевой колокол.

Скоро узнаем, кто чего стоит. Еще немного, и они двинутся вперед и опрокинут этот город навзничь, словно рассохшуюся телегу.

В тот день, когда капитан привел их сюда, у Иеремии было достаточно времени, чтобы осмотреться и запомнить все то, что следовало запомнить. К городу ведут три дороги, каждая из которых упирается в ворота со сторожевой башней. Частокола или крепостной стены нет, вместо этого – невысокая каменная ограда, которая доходит человеку до середины груди; перед ней – широкая канава с водой. Глубокая канава или нет – черт его знает. Ясно только, что на лошадях не ворвешься.

К северу от города – заросшее тростником озеро, луг и пчелиные ульи рядами. К югу – засеянное хлебом общинное поле. Чуть в сторону от него – фруктовый сад с яблоневыми и грушевыми деревьями. Деревья невысокие, да и растут не слишком плотно друг к другу. А все же – укрытие.

Свой отряд Иеремия разделил на две части. Пятерка всадников во главе с Куртом будет отвлекать внимание дозорных, поджигать крыши домов. Кто знает, может, еще и сумеют найти место, через которое можно будет ворваться в город. Пятеро кавалеристов с мечами и пистолетами – грозная сила! Но вот остальным придется идти на своих двоих. Они спрячутся среди кривых яблонь и будут ждать. При себе у них три штурмовые лестницы: перекинут через канаву и сразу окажутся на улицах города. Канава с водой – небольшое препятствие, но даже такое препятствие может отнять несколько драгоценных минут. А времени терять нельзя. Надо проникнуть в город как можно быстрее. От сада до городской окраины – сто шагов, не больше. Может статься, что никто в них и выстрелить не успеет.

Надо еще чуть-чуть подождать, думал Иеремия, наблюдая за городом из-за переплетения зеленых ветвей. Как только Курт со своими людьми запалит крыши, нужно без проволочек выдвигаться вперед. Туман почти рассеялся, солнце выползает на небо. Большой, жирный куш лежит прямо перед ними. Осталось только протянуть руку и взять его.

* * *

Хагендорф приказал троим – Якобу Крёнеру, Отто Цандеру и Клаусу Майнау – перегородить повозками улицу Святого Петра, на тот случай, если всадники сумеют прорваться в Кленхейм с севера, со стороны церкви. Николаса, младшего брата Отто Цандера – мальчугану всего семь лет, но он увязался за старшим братом, – отправил стучать во все дома, предупредить хозяев: пусть держат двери на запоре, спустят собак, а окна заберут ставнями.

– Господин советник, у Шнайдера дровяной сарай подожгли! – закричал с другого конца улицы Пауль Швибе. – А в доме пасечника – крышу! Как бы на другие дома не перекинулось!

– Пусть бургомистр отправляет людей, я никого из своих не пущу, – отмахнулся Хагендорф, внимательно глядя поверх створки ворот. – Всем быть наготове!

Из леса, там, где дорога ныряет в синюю тень, как будто донеслось лошадиное ржание. Показалось или нет? Должно быть, там прячется еще несколько верховых. Но почему они медлят? Ждут, чтоб сильнее разгорелся огонь?

– Маркус! – подозвал Хагендорф молодого Эрлиха.

– Да, господин советник?

– Что-то тут нечисто. Вдруг они нам просто глаза отводят, а сами хотят ударить со стороны? Отправляйся к Южным воротам. Смотрите там в оба. Если, не приведи Господь, увидите солдат, немедля гонца ко мне, а сами старайтесь их задержать, сколько сможете. Вплотную к себе не подпускайте: дойдет до ножей – вам с ними не справиться.

В северной части города ударили выстрелы.

– Быстрей! – рявкнул Хагендорф. – Вот-вот начнется!

* * *

В небо потянулись струйки черного дыма. Курт и его люди сумели-таки подпалить несколько крыш. Значит, пора.

Иеремия коротко махнул рукой, и его люди, полторы дюжины головорезов, без единого звука бросились вперед. Шпаги в ножнах, пистолеты за поясом, аркебузы в руках. Четверо тащат на себе лестницы, у голштинца Акселя в руках связка обернутых куском холста факелов. Брюн сжимает в крепких кривых зубах охотничий нож. Главное – быстрей добежать, пересечь чертово поле, где негде укрыться от пуль и арбалетных стрел, а уж потом и собственное оружие пустить в ход. Хорошо, что за последние дни не было дождей, и земля сухая, и ветер дует им в спину и не швыряет песком в лицо.

Все просчитано, все должно получиться. Бюргеры будут ждать их у ворот, вцепившись в свое оружие потными от страха пальцами. Они трусливы и не знают, что такое настоящий бой. Страх опрокинет их куда быстрее, чем сталь и свинец.

Скольких людей он потеряет во время атаки? Пять человек? Десять? Не слишком важно. На каждого убитого солдата придется несколько мертвецов среди горожан. И потом, в военном ремесле без потерь не бывает. Главное, что город будет принадлежать им.

* * *