Пламя мести

— Как я понимаю, экономками берут женщин постарше. Сколько вам? Восемнадцать? Девятнадцать?

— Мне двадцать один. И да, в экономки берут женщин постарше. Только к милорду Верду в дом никто не хотел идти. Мне очень нужна была работа. А ему самому было все равно.

— Понятно… А ваша семья? Есть надежда, что они вам помогут?

— Я сирота. Мама умерла, а отец… Он женился во второй раз. Мне некуда возвращаться. Если только порадовать мачеху тем, что я так низко пала…

— Низко пала — это если бы стала продавать себя за деньги и отдала девочку, не заботясь о том, что же с нею станет. Но это не так, вы боретесь! И это вызывает только уважение. Огромное уважение.

— Спасибо, миледи.

— Не за что. Это правда. Единственно, должна вас предупредить… Я не буду ничего скрывать от своего жениха.

Девушка хотела запротестовать, но я продолжила прежде, чем она успела это сделать:

— Прежде всего потому, что он лучше меня сможет придумать, как вам помочь.

Глава 13

Из мрачного здания приюта, расположенного рядом с величественным собором, я вынеслась как ведьма на помеле. Очень хотелось заполучить топор в руки и пройтись по представителям аристократических родов. И начала бы я даже не с вырубки надменных голов. А уделила бы внимание выступающим частям тела… пониже.

— Ника, — поспешила за мной мама. — Дочка! Да что с тобой?!

— Позже, мам, — голос был у меня глухой.

— Что тебе сказала эта девочка? Кто она?

— Она работала экономкой у Ричарда до меня.

— И этот ребенок…

— Нет, мам. Глаза у малышки синие-синие. Неестественно яркие. А в нашем случае они были бы…

— Черные, — закончила за меня мама.

— Или алые.

— И ты взвилась, потому что…

— Кто-то соблазнил девочку в моем доме! Кто-то даже не счел необходимым сплести противозачаточное заклинание! Найду гаденыша… Урою! А Ричард! Хорош тоже. В доме черт знает что творится. То соблазняют, то по углам зажимают…

— Кого зажимают?! И противозачаточное… что?!

— Потом, мама, все потом!

У меня было предположение, кто это мог быть. Образ милейшего графа Троубриджа появился передо мной во всей своей красе. Только вот незадача — я совершенно не помню, какого цвета у него глаза. И если они синие… Если только они… синие!

Прогулка была слишком короткая, чтобы я успокоилась. Как же мне не хватало бассейна и физических нагрузок. Или выматывающей пробежки. Пока мы шли, хорошая идея пришла мне в голову.

— Мам, я исчезну до утра, — предупредила я. — Завтра вернусь перед тем, как ехать в Академию на репетицию пресс-конференции.

Беседу с Денисом и Ричардом, прорабатывая то, как им необходимо вести себя в понедельник, решено было провести именно там. И я вдруг пожалела о прошедшей осени, когда все было, в общем-то, просто.

— Ника, меня беспокоит твое состояние, — начала мама.

— Я просто уйду туда, где никого нет. Прости, мне надо…

— Поплакать?

— Не без этого, — усмехнулась я.

Предупредила охрану, забрала любимый саквояж, заскочила в поместье Ричарда за щенком и отправилась на остров. Давно я здесь не была. Надела купальник, натянула сверху футболку, тренировочные штаны. Где мои любимые кроссовочки?

Обняла Флоризеля. Погладила его чудесные уши. Вытерла слезы и отправилась бегать. Мы обнаружили второй спуск к воде, что вился замысловато изогнутой тропинкой с горы, на которой стоял дом. Идти было дольше, но зато без ступенек.

Щенок радостно носился вокруг меня, умудряясь и среди серпантина наматывать круги.

Так мы с ним и прибежали к океану.

Я опустилась на белоснежный песок. И задумалась о реальном положении дел в мире империи, куда я попала. Нищеты как таковой там ведь нет. По крайней мере, явно в глаза она не бросалась. Матушка Гриммс на нехватку денег или продовольствия не жаловалась. Хотя знала, что я вроде как невеста императорского сына — пусть даже и внебрачного… Да там все было выкрашено к нашему визиту, включая травку с камнями на подходе. Хотя они вроде бы ждали Джулиану, не меня. Однако если подумать… Журналистка, наказанная лично императором, будет отбывать свой срок в столичном приюте. М-да, возвращаемся к варианту с крашеной травкой.

А кто у них, интересно мне знать, заведует приютами? Как они финансируются? И ответ на вопрос «Что делать с мальчиками?» — был ясным. Надо дать им какую-нибудь профессию. Но одно дело — пристроить тех нескольких человек, что попались мне на глаза в столице. А что делать с остальными? В масштабе империи? Хотя к чему мне такая гигантомания? И почему, например, меня не беспокоит, что к работе прислуги так стремится знакомый мне мальчик Вилли? Да что там прислуги — ребенок вообще за все хватался, чтобы принести в дом матери хоть монетку. Отца у них, как я понимаю, не было. То ли погиб. То ли… И как быть в таких ситуациях?

Это все надо узнавать. И раз уж так получилось — в этом всем надо разбираться. И менять. Хотя бы бороться за то, чтобы поменять.