Пламя мести

— Только я вспомнила сейчас старый-старый фильм про учительницу. Она попала в деревенскую школу и познакомилась с мальчиком-сиротой потрясающего ума и таланта. Она возилась с ним как со своим собственным и в один момент пыталась пристроить в хорошую школу, чтобы дать ему возможность стать кем-то.

— И что из этого вышло?

— А ничего. Никому этот ребенок оказался не нужен. Там еще один из попечителей рисовал, пока мальчик блестяще отвечал.

— И что он рисовал?

— Этого мальчика в виде пастушка, выпасающего коров.

— В смысле — знай свое место?

— Именно так.

Император рассмеялся. Весело так. Тут уж я нахмурилась — я, конечно, особа самокритичная. Наверное. Но когда над тобой потешаются, да еще так жизнерадостно и задорно, начинаешь ощущать себя как-то странно.

— Не злитесь, — попросил его величество сквозь смех.

— Буду.

— Пожалуйста…

— Я не понимаю, чем вас так рассмешила?

— Просто я радуюсь, когда вас вижу. Вы — как глоток свежего воздуха.

— Так что писать в официальной биографии Брэндона? — Про луч солнца в темном царстве, тьфу… про глоток воздуха в империи мне ни говорить, ни слушать как-то не хотелось.

— Завтра вам секретарь доставит необходимую информацию. И когда сверстаете первый номер журнала — сначала мне на стол.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонилась я.

— Вероника! — поморщился император.

— Фредерик!

— А теперь вы позволите вас проводить обратно? Меня, к сожалению, ждут дела.

Мы в молчании дошли до аудитории, где были мои сотрудники и мама. Фредерик открыл передо мной дверь, улыбнулся, хлопок портала — и он исчез.

— Давайте продолжим, — проговорила я, стремительно врываясь в аудиторию. Дел было много: начать печатать новости из провинций, потом…

Но не успела я сделать шаг, как поняла, что меня затягивает в марево кем-то выстроенного портала. Я рванулась изо всех сил прочь, зачерпнула силы в перстне… Но не успела.

Миг — и я стою на какой-то практически ровной каменной площадке. Огляделась. Вокруг скалы, настолько высокие, что их практически задевают проплывающие мимо равнодушные пышные облака.

Поняла, что дышать тяжело и что мне дико холодно. Кто-то накинул мне на плечи тяжелый плащ с меховым подбоем и стремительно отступил назад, словно не желая дотрагиваться.

Сделала шаг вперед и просто споткнулась о синий яростный взгляд графа Троубриджа.

— Вы? — обалдело выдохнула я. Вот уж кого-кого, а этого потомка аристократического рода я бы никогда не заподозрила в том, что он меня может похитить.

— Какого цвета глаза у ребенка? — Голос аристократа был тихим, но от этого не менее яростным.

— Что? — взвилась я.

— Отвечайте на мой вопрос! — приказали мне.

— С чего вы мне задаете подобные вопросы, милорд? — О… мои злобные ноты вполне могли соперничать с его яростными. А страха… Страха как не бывало. Вот ведь странно: марево неизвестно чьего портала меня действительно напугало. А вот вид разъяренного мужчины, который был намного сильнее меня, вызвал лишь гнев… Нет, все-таки я ненормальная…

— Миледи Вероника… Я повторяю свой вопрос: какого цвета глаза у ребенка бывшей экономки принца Тигверда?

— Как вы посмели меня выкрасть?

— У меня не было выхода… — на мгновение опустил глаза граф, но потом опять посмотрел на меня. Я увидела беспощадность и отчаяние.

Мне бы замолчать или начать сотрудничать с ним, но испуг на меня всегда влияет как-то неправильно. Я, когда пугаюсь, становлюсь агрессивной и очень разговорчивой. Вот и теперь, умом понимая, что надо бы закрыть рот, я не могла этого сделать.

— Послушайте, у меня есть повод относится к вам плохо… Вы же не думаете, что я забыла, как вы попытались…

— Можно подумать, вам впервой обслуживать мужчин. — Темно-синее презрение пополам с бешенством клубилось в его глазах. — Для безродной подстилки с тремя внебрачными детьми вы слишком обидчивы. Или я своими поползновениями мог вам помешать поймать крупную рыбу — сына императора, а потом и его самого?

Я вдохнула, чтобы сказать молодому уродцу что-нибудь гадкое… или сразу — матерное. Но что-то меня остановило. И у меня вырвались совсем другие слова:

— Мне жаль вас.

Граф Троубридж уставился на меня в полнейшем изумлении.

— Что? — только и смог сказать он.

— Вы — молодой, красивый, влиятельный. У вас впереди — вся жизнь. Отчего же вы так злы на мир? Кто сделал вас таким несчастным? Почему вы отыгрываетесь на мне, на женщине, которая ничего плохого вам не сделала?

— Да как вы смеете?

Тут спесь слетела с него — и он превратился в того, кем он был на самом деле, — в мальчишку лет двадцати плюс-минус. Мальчишку, которого выгрызала какая-то убивающая его мысль.

— Я не могу понять… — проговорила я, смотря ему прямо в глаза. — Вас же в Академии считают благородным человеком — в том числе и командующий Тигверд, и окружение наследника, и мои сыновья. Я даже могу представить, что вы такой и есть — приличный молодой человек из приличной семьи. Откуда тогда такое желание унизить меня? Выразить мне свое презрение?

— Вы — Вероника. И вы — тоже экономка…

— Получается, что именно у вас были отношения с девочкой, что работала в поместье у милорда Верда до меня?