Пламя на болотах

— Ишь ведь, и крылья связаны, а ухитрилась выскочить.

— Хоть теперь-то за ней смотрите, а то она еще у вас улетит с грачами.

— Худая, как грач, так, может, и улетит.

Кто-то засмеялся. На свином базаре скрипели возы, постукивали весы, мужики медленно отходили от кассы, тщательно складывая полученные деньги и пряча их за пазуху, под порыжевшие пиджаки.

Подвода Семенюков добралась к весам лишь около полудня, когда кое-кто уже гнал лошадей обратно из местечка, по направлению к деревням, затерявшимся среди сети вод, среди путаницы речных рукавов.

Семенюк стал при помощи Стефека сгружать свинью, когда их внимание привлек оживленный разговор у весов.

— Как же это так, семь пудов, ровно семь пудов? Я взвешивал кабана сегодня утром, прежде чем из дому выехать! Семь с половиной пудов было, чтоб мне с этого места не сойти!

— Не знаю, на каких ты весах взвешивал! Ну, следующий!

Высокий стройный крестьянин в пиджаке из домодельного серого сукна подскочил к весовщику.

— Говорю вам, семь с половиной пудов было! Как же это вы взвешиваете?

— Не разевай пасть! Получил квитанцию на семь пудов, как полагается, и уходи!

— Я не возьму квитанцию. Перевешивайте еще раз!

От возов медленно приближались мужики. Умолкли бабьи разговоры. У весов стало тесно. Толстый мясник, который по поручению кооператива покупал свиней, покраснел, как свекла.

— Не толпиться! Что тут за скандалы?

— Перевесить еще раз!

— Вон! — рявкнул разъяренный субъект у весов. — Видали хама? Второй раз ему взвешивай! Что ты понимаешь в весах, подписаться крестиком — вот и вся твоя ученость.

— Перевесить еще раз!

Толпа сбивалась все плотнее. Подошли молодые парни, которые до этого болтали у лотков с девушками. Со всего базара люди сходились к весам, откуда доносились все более возбужденные голоса.

— Забирай свою свинью, нам ее не нужно! Смотрите, какой умный!

Крестьянин положил руку на край каютки, в которой беспомощно повизгивала его свинья.

— А я не заберу. Перевешивайте еще раз, а вы, люди, смотрите, хорошенько смотрите! Я-то видел, как вы взвешиваете, я давно присматриваюсь. Мне еще в прошлую ярмарку сдавалось, что тут что-то неладно, я нарочно взвесил свинью!

— Да как ты смеешь, хам! Вот я полицейского позову! — крикнул представитель кооператива.

— Сам знаю, что я мужик и что вы барин, знаю, а что вы неправильно взвешиваете, тоже моя правда! Эй, ребята, сбегайте-ка который-нибудь за полицией!

Толпа всколыхнулась.

— Да я тебя арестую, вот посидишь в тюрьме, так узнаешь, что значит клеветать на человека!

— Так чего ж не посылаете за полицией? Я-то не боюсь, я хорошо видел, что делается!

Мясник незаметно придвинулся к весам и попытался столкнуть гирю.

— Не трогать! Не трогать, пока полиция не придет!

Теперь, наконец, мужики сообразили, в чем дело.

— Так они и мою свинью так взвешивали!

— Воры!

— Жулики!

— На наш кровавый пот, на наши деньги он себе вон какой дом в городе построил!

— На фальшивых весах зарабатывает! А кооператив, тьфу, вместе с ним обкрадывает мужиков!

— Правильно говорили, что этого кооператора выгнали откуда-то в Польше, так он к нам приехал кооператив налаживать.

— Наладил!

— Эй, ребята! Что тут разговаривать, дайте им по шее, одному и другому!

— Расхочется им на нашем горе животы отращивать!

— Да что вы разговариваете! Айда на них!

Первые, как всегда, с визгом кинулись бабы. Мясник поспешно отскочил за весы, кооператор сунул руку в карман, словно хотел вытащить револьвер.

— Го-го-го! — зашумела толпа. — А ну-ка, вынимай, вынимай пушку, ужо мы тебе покажем!

— Стой, стой!

Рябой сержант полиции с двумя постовыми бегом бежал по площади. Мужики заколебались.

— Что здесь происходит?

— Господин комендант! Господин комендант! — отчаянно кричал из вагона осажденный бабами мясник.

— Обкрадывают, живьем грабят мужика!

— Фальшивый вес!

Голоса слились в невероятный, дикий шум и гомон. Полицейские вошли в расступающуюся толпу. Кое-кто из мужиков неуверенно оглядывался, стараясь незаметно выскользнуть из плотного круга. Еще неизвестно было, как повернется дело.

— Молчать! Что случилось?

Крестьянин в сером пиджаке выступил вперед.

— Обвешивают. Всякий раз кладут на новую тару, на каютку, а каютка ведь та же самая!

— Лжешь! — крикнул сверху, с весов, представитель кооператива, но странно тонким голосом.

Комендант сурово всмотрелся в него.

— Тише! Вы потом ответите!

Кашовский съежился и побледнел.

— Ты откуда? Как твоя фамилия?

— Из Берез. Тымонюк Васыль.

— Ну, так в чем же дело?