Пламя над бездной

Еще откуда-то раздавалось «Мам! Пап!». Йоханна снова вскрикнула, и они снова вернули вопль эхом. Подавив ужас, она застыла в молчании. Чудовища полминуты дразнили ее, повторяя слова, которые, верно, подслушали в ее бреду. Увидев, что она перестала пугаться, они бросили имитировать человека и снова забулькали, зашипели, словно две стайки о чем-то переговаривались. Наконец ближняя четверка закрыла данник и упрятала его в сумку.

Шестерка зверей рассыпалась. Трое перескочили в другую гондолу, крепко схватились когтями за борт и высунулись наружу, вперед. В этот миг они были очень похожи на собак – крупных собак, которые высовываются из окна машины и принюхиваются ко встречному потоку воздуха. Длинные шеи вертелись туда-сюда. Каждые несколько минут кто-то опускал голову к воде, исчезая из виду. Пьют? Рыбачат?

Рыбачат. Голова взметнулась, швырнув на дно лодки что-то маленькое, зеленое. Остальные три зверя свели носы вместе и схватили эту штуку. Она успела углядеть тонкие ножки и блестящий панцирь. Одна из крыс придержала добычу пастью, а две другие разорвали на части, действуя с непостижимой точностью. Стая казалась единым существом, каждая шея была как щупальце с парой челюстей. Ее затошнило от этой мысли, но вырвать оказалось нечем.

Рыбалка продлилась еще четверть часа. Звери поймали по крайней мере семь зеленых созданий. Но не стали есть; во всяком случае, не всех. Расчлененный улов побросали в небольшую деревянную миску.

Две стаи снова побулькали между собой. Один из шестерки взял миску в пасть и прокрался по релингу. Четверо рядом с Йоханной сбились в кучу, словно приближение незваного гостя их напугало. Только после того, как миска была поставлена на скамейку гондолы и другой зверь вернулся на свою половину катамарана, четверка разомкнула морды.

Одна из крыс четверки заглянула в миску, взяла ее за край и направилась к девочке в сопровождении сородича. Йоханна сглотнула слюну. Что за пытку ей готовят? Желудок свело, и не от ярости. Она уставилась на миску: никак они ее кормить собрались?!

Солнце как раз вынырнуло из туч на севере. Низкие полосы света напомнили ей осенний вечер после недавнего дождя: темное небо высоко над головой, но все блестит и сверкает. Шерсть у зверей оказалась роскошная, густая. Один зверь подсунул Йоханне миску, другой опустил морду внутрь и вытащил… что-то зеленое, скользкое. Осторожно придерживая «лакомый кусочек» самым краем длинной пасти, существо обернулось и поднесло девочке зеленую гадость.

– Нет! – отшатнулась Йоханна.

Существо замерло. Мгновение девочка ожидала, что сейчас ответит эхо, но затем зверь уронил взятый кусок назад в миску. Первая тварь перенесла посудину на скамью рядом с девочкой. Метнула на Йоханну взгляд и выпустила из челюстей край миски. Девочка успела заметить острые блестящие зубы.

Йоханна смотрела на миску, а голод в ней боролся с отвращением. Наконец она высунула руку из-под одеял и опустила в миску. Головы вздернулись, стайки обменялись булькающими замечаниями.

Пальцы ее сомкнулись на чем-то мягком и холодном. Она вытащила его на солнце. Тельце – серовато-зеленое, бока блестят на свету. Звери с другой половины катамарана уже оторвали ножки и отгрызли голову. Ошметок в длину едва достигал двух-трех сантиметров, похожий на филе моллюска. Ей когда-то нравилась такая еда, но в приготовленном виде. Тут моллюск слабо дернулся, и Йоханна чуть не уронила его.

Поднесла к губам, облизала. Соленый. На Страуме, если съесть сырого моллюска, наверняка заболеешь. Ну почем ей знать, без родителей, без доступа к локальной комм-сети? Она почувствовала, как слезы текут по щекам. Выругалась, засунула это зеленое чудо в рот и попыталась прожевать. Мягкое, по консистенции – как сало и хрящики. Йоханна поперхнулась, выплюнула то, что не смогла проглотить, и заставила себя взять еще один. В конце концов она смогла съесть «моллюска». Теперь надо подождать и посмотреть, не вырвет ли. Она снова забилась под одеяла и ощутила на себе взгляды нескольких пар глаз. Булькающий гомон на той стороне катамарана возобновился. Один из зверей скользнул к девочке, неся в пасти кожаный мешочек с затычкой. Питьевую флягу.

Этот был крупнее остальных. Вожак? Тварь наклонила голову совсем близко, поднося к губам девочки горлышко фляги. Кажется, хитер; подходил к ней осторожнее всех. Взгляд Йоханны пробежал по его бокам. Шерсть на огузке ниже куртки в основном белая… глубоко рассеченная Y-образным шрамом. Это он убил папу!

Йоханна атаковала его без всякой подготовки; может, поэтому и сработало. Отпихнув флягу, она обхватила зверя за шею свободной рукой, перекатилась на него сверху, прижала к борту. Он был меньше ее и не настолько силен, чтобы сбросить с себя. Она чувствовала, что когти его рвут одеяла, но Йоханну почему-то не трогают. Она перенесла всю тяжесть тела на хребет твари, вцепилась ей в горло там, где сходились глотка и челюсть, и принялась колотить мордой о доски.