Пламя надежды

После тринадцатого удара в пещере воцарилось гробовое молчание. Сектант застыл с занесенным над головой кинжалом и будто не замечал, как с острия на его лицо капает кровь. Остальные люди в капюшонах с благоговением смотрели на предводителя магоподражателей.

Время для Грея будто замедлило ход, он все смотрел на алтарь, как по нему стекает кровь, перекрашивая серый камень в темно-алый. Внутри он не чувствовал ничего, он будто сам умер, и теперь не было ни страха, ни боли — ничего.

Переведя взгляд на начавшееся движение, Грей мертвыми, полными безразличия глазами, увидел приближавшегося предводителя сектантов, он говорил что-то про третью жертву и сердце дитя огня. Но мальчик не слышал его, он просто наблюдал за надвигавшейся фигурой.

— Дитя, какое чувство сейчас тобой движет? — спросил магоподражатель, подойдя, и взяв лицо Грея окровавленной рукой так, чтобы заглянуть ему в глаза, — Страх, боль, отчаяние?

И лишь тогда Грей почувствовал это впервые зарождающееся в нем чувство, одновременно ощущая испепеляющий огонь, разгорающийся внутри:

— Ненависть, — тихо и четко сказал он, глядя прямо в отвратительно-бегающие глазки сектанта, желая, чтобы они выгорели дотла, принеся ему как можно больше страданий.

Убийца со страхом отпрянул, смотря на свою руку, которой он только что держал лицо Грея. По ней на местах шрамов начали бегать язычки пламени, сначала маленькие, но с каждым мгновением становящиеся все больше и больше. Сектант попытался сбить их другой рукой, но пламя только перекинулось на вторую руку.

«Погрузись в это чувство полностью, я помогу» — сказал голос.

Но Грей сам уже не мог и не хотел останавливаться. Он чувствовал страх остальных находящихся в пещере фанатиков, панику горящего сектанта, но они еще не разбегались, они надеялись получить то, зачем они пришли сюда — силу Грея. И они ее получили.

Каждая клетка маленького мальчика в тот момент ненавидела.

«Они отняли у тебя все, что было для тебя так дорого. Все что было для тебя святым. Семью.» — продолжал голос — «Они должны гореть!»

Оглушительный утробный крик ненависти сорвался с губ Грея. Огонь, который бушевал у него в душе выплеснулся наружу, поглощая пытающихся убежать в панике людей. Факелы вспыхивали в сотню раз ярче и выплескивали фонтаны пламени на сектантов. По всей пещере метался огненный ураган, раскаляя пещеру до красна. Кто-то, успевший выбежать наружу из пещеры все равно вспыхивал, как спичка и с воплями валился на землю, пытаясь сбить пламя. Никто из них не ушел живым.

Веревки, связывающие Грея перегорели, и мальчик спустился на землю. Слезы испарились, видимо навсегда, от царившего в пещере жара, потому что подойдя к телу матери, он не смог больше плакать.

Она с отцом никак не пострадали от огня, видимо Грей инстинктивно пытался защитить их. Мальчик опустился на колени перед телом и обнял ее.

— Ты… должен выжить, Грей, — еле слышно из последний сил прошептала мама, — не дай людям причинить тебе вред… но и не используй свой дар во вред… пообещай мне…

— Я обещаю… обещаю.

Спустя несколько часов в пещеру приехали люди в форме, некоторые от увиденного отходили в сторону и их выворачивало наизнанку. Грея несколько раз просканировали и, не заметив ничего подозрительного, усадили в полицейский мобиль и укрыли пледом.

Мальчик, сидя в мобиле еще долго наблюдал, как люди суетились, выносили тела, что-то записывали, сканировали. Он пообещал, что он выживет и теперь понимал, что единственным способом осуществить обещанное для мага — это было сокрытие своих способностей.

«Что ж, значит так и будет. Никто не узнает, что я маг, даже я должен забыть об этом. Но лишь до определенного срока, чтобы потом все изменить, сделать так, чтобы люди перестали охотиться за магами, а маги перестали бежать и бояться. Но смогу ли я это сделать? Я ведь теперь совсем один…» — думал Грей.

«Ты не один» — прошептал голос.

«Ты не один» — повторило эхо.

* * *

Грей очнулся от воспоминаний, чувствуя ужасную слабость во всем теле. Он не совсем понимал где находится. Это была комната, где слегка пахло плесенью и сыростью. Какие бы усилия Грей не старался приложить у него ничего не получалось разглядеть, образы сразу распадались.

Он попытался приподняться, но теплый урчащий комок придавил его и не давал подняться.

— О мой, мальчик, ты пришел в себя, — сказал старческий женский голос, — ты еще очень слаб, вот держи, — губ Грея коснулась миска с теплым, травянистым, слегка сладковатым отваром, — поспи еще немного, ты еще не все вспомнил, а это очень важно. Впереди трудный путь и не менее трудный выбор.

Грей ничего не понял из слов этой старушки, но сопротивляться нахлынувшей дремоте больше не мог. Он закрыл глаза и снова погрузился во тьму, но теперь его сопровождали легкое урчание на груди и тихая, до боли знакомая колыбельная, которую стала напевать старушка.

Новая волна воспоминаний обрушилась на него, намного большая, чем первая, грозившая унести его с собой, при малейшем неверном действии.

Глава 4