Пламя надежды

Луния наблюдала за ними и пыталась представить, каково это, когда тебя обнимают впервые за пять тысяч лет чудовищной полужизни. Может, насмотревшись картинок из их прошлого, Ящерка хоть чуточку изменит свой взгляд на мир и драконов?

Подойдя к радужному, Луния уселась рядом.

– Нам нужна ещё память, – шепнула она.

Ананас сонно заморгал.

– Для Ящерки? Мы же все открыли ей свою.

– Похоже, этого мало. Она убеждает себя, что мы просто не из тех племён, а нормальные драконы – свирепые и кровожадные, как ей внушил Змей. – Луния раздражённо вонзила когти в земляной пол. – Вот и надо показать ей воспоминания других. Понять бы только, как их добыть – не позволять же Дыханию зла ещё кого-то захватывать!

– У Змея уже есть другие, хотя бы ядожалы, – заметил Ананас. – Может, кто-то и согласится показать.

– Ядожалы… – нахмурилась она. – А если их прошлое окажется как раз таким, как мечтает Ящерка? Я же хочу наоборот! – Луния задумалась. – А ваша ночная не может помочь? Не знаю, как она читает мысли, но вдруг?

– Она иногда сюда заглядывает, – кивнул радужный. – Спрошу, когда появится.

– Спасибо, Ананас!

Он с улыбкой потёрся о её крыло. Луния прикрыла глаза, мысленно потянулась к своему настоящему телу и крепче прижала к себе Икарчика, ощущая боками скользкие переплетения лиан.

Что бы ещё предпринять?

В запястьях пульсировал жар – они наверняка ярко светятся в зеленоватом полумраке настоящего зала. Зачем пророчество закинуло её сюда, а судьба наделила огнешёлком и свела с человеком-чудовищем? Может, надо использовать свой огонь? Или она всё-таки не та, кому суждено изменить мир к лучшему? Тогда остаётся только сидеть в плену и надеяться на освобождение.

Вонзив в гибкие стебли свои настоящие когти, она ощутила выступивший ядовитый сок.

Если поджечь лианы, достанет ли дым до тех драконов, что остались наверху с Брионией? Не поработит ли всех обитателей пещер? Хотя… если заросли здесь внизу уничтожить, то, может, некому станет и управлять чужим разумом?

Стоит ли рисковать? А вдруг иноразум уцелеет и сохранит свою власть, пока где-то останется даже один-единственный корешок?

– Ящерка! – раздался вдруг голос радужного. – Мы можем дать тебе ещё воспоминаний, хочешь?

Луния открыла глаза. Ананас присел рядом с маленькой драконихой, которая уже освободилась от объятий малыша, но осталась рядом, касаясь его хвостом. Луна тоже появилась там, пристроившись за плечом радужного и опасливо поглядывая на Змея.

– Правда можете? – радостно вскинулась оранжевая. – Но как – заразили новых драконов?

– Нет, – серьёзно помотал головой Ананас. – Такого мы не допустим! Просто Луна попробует стать посредницей. Свяжется мысленно с теми, кто сейчас летит с ней, и передаст тебе то, что они сами выберут. – Он оглянулся на застывшего на троне человечка. – Только тебе, надеюсь… хотя сам не понимаю, как оно работает.

– Да-да, конечно! – Ящерка протянула лапы, но тут же с подозрением отдёрнула. – Погоди… Что вы за это просите? Лунию я не отдам!

Радужный пожал плечами.

– Да ничего. Мы всё равно сейчас летим все вместе. Луна говорит, это будет легко сделать. Она хочет доставить тебе удовольствие – так почему бы и нет?

Ящерка озадаченно помолчала, глядя в пол, на котором только что нацарапала силуэт бабочки. Малютка Икар изобразил рядом другую, крылья их соприкасались.

– Ладно, – заговорила наконец оранжевая, – ваше дело.

Она снова протянула лапы, радужный дракон взялся за одну, Икар – за другую, а Луна сжала его свободную лапу.

– Стой! – воскликнула Ящерка, когда ночная уже прикрыла глаза. – Я хочу что-нибудь страшное, никаких обнимашек!

Вокруг уже простирался дождевой лес, но теперь здесь стоял глубокий мрак, который слегка рассеивали лишь три ночных светила по разным сторонам небосклона. Контуры деревьев слегка расплывались, будто на картине, оставленной под дождём. В шорохе листвы раздавался неумолчный хор лягушек и ночных насекомых.

На лесной поляне в круге лунного света сидела совсем юная чёрная дракониха, даже меньше Ящерки, и вглядывалась в звёздное небо.

– Власть, – назвала она, показывая на самую большую луну. Протянула коготок к другой: – Оракул… А третья – Ясность. – Опустила лапу и зябко обернулась крыльями. – Ни одной не забыла! – Вновь подняла взгляд на Оракул и прошептала: – Мама скоро прилетит… То есть сказала, что постарается, – добавила она, отвернувшись. Чёрные крылышки печально обвисли. – Если не сегодня, то завтра… или послезавтра… Мама всегда возвращается!

Лунию пронзило страшное чувство одиночества, исходившее от юной Луны. Такая крошечная и совсем одна в этих бескрайних диких джунглях!

Помолчав, маленькая ночная произнесла ещё тише, словно убеждала себя:

– Всё будет хорошо!

Картинка вздрогнула от порыва холодного ветра и распалась, уступая место промёрзшим белым холмам. Среди них сверкали под зимним солнцем снежные стены игрушечной крепости, обработанные до блеска ледяным выдохом, в которой резвились пять бело-голубых шипастых драконят.

– Это наша крепость! – крикнула одна со стены, поправляя самодельную тиару из сосулек. – Идите и постройте свою!