Пламя одержимости

Поток воды из самолета обрушился на нее, сбив с ног, сбивая дыхание. Пламя зашипело вокруг нее, дым и водянистый туман смешались в одно густое едкое облако.

А потом самолет скрылся из виду. Эбби опять смогла вдохнуть. Огонь по-прежнему бушевал в лесу вокруг них, но прямо там, где они стояли, посреди жидкой грязи и пепла, было тихо.

Она подняла глаза. Поляна была в считаных шагах от них. Теперь им уже ничего не грозило.

Глава 68

Когда израэлиты бежали из Египта и достигли Красного моря, Моисей простер руки, и Бог раздвинул море, позволив им пройти.

И вот сейчас произошло то же самое. Перед ними бушевало море огня, но Моисей пожелал пройти сквозь него. И Бог развел огонь по сторонам, послав самолет, чтобы проложить им путь. Моисей вел своих последователей по почерневшей земле. Вокруг них полыхал огонь, но сами они были в безопасности.

И путь их лежал примерно туда, где он ранее мельком заметил взмахи фонарика. Туда, откуда до него недавно донесся женский крик.

Он все думал про тот самолет. Конечно, Бог вполне мог направлять руки пилота, но все-таки не Бог отправил его сюда. И не Бог позвонил в пожарную службу и сообщил о лесном пожаре. Это сделал кто-то другой. И сейчас в лесу наверняка находились и другие пожарные. Если уж Абихейл нашла к нему дорогу, то она наверняка связалась и со всеми, кто преследовал его. С полиций, ФБР, ЦРУ… Они все сейчас тоже здесь, ищут его. Огонь пока что спасал его, но конец уже близок.

Однако Моисею казалось такое и раньше, и Бог всякий раз указывал ему путь. Укажет и теперь.

Какой-то шум… Вроде как женский голос где-то неподалеку. Моисей замедлил шаг и остановился, внимательно прислушиваясь.

Вон там.

Повернулся на голос и опять зашагал по почерневшей земле, а его преданные последователи потянулись следом.

Когда лес расступился и Моисей увидел Дилайлу и Абихейл, это его ничуть не удивило.

Те сидели на большом камне посреди поляны, и их лица были обращены в его сторону. Они услышали, как он приближается. Но спрятаться было негде.

— Ну здравствуй, Абихейл, — произнес Моисей, выходя на открытое пространство.

Похоже, они были готовы сорваться с места, поэтому он быстро добавил:

— Если кто-нибудь из вас попытается уйти, Ричард пристрелит вас.

Дилайла была явно напугана. Она еще крепче обняла свою дочь — девочку, душа которой уже давно должна была обретаться на небесах. Та спрятала лицо на коленях у матери. У Моисея перехватило дыхание. Три десятка лет назад он не раз видел, как мать Абихейл точно так же обнимала свою дочь. И вот теперь все они здесь…

Абихейл, в отличие от Дилайлы, не казалась испуганной. Вид у нее был настороженный, но спокойный.

— Надо же, — отозвалась она. — Какая приятная неожиданность.

Несколько секунд никто не произносил ни слова. Ричард двинулся вперед, и Абихейл напряглась в ответ. Но Моисей схватил Ричарда за руку, удерживая его. Рано или поздно все это должно было закончиться. Однако он хотел, чтобы Абихейл поняла.

Моисей прочистил горло.

— «Наставь юницу при начале пути ее: она не уклонится от него, когда и состарится»[39].

— Это еще из какой книги? — спросила у него Абихейл.

— Притчей Соломоновых. — Он улыбнулся ей.

— А там и вправду «юница» и местоимения в женском роде? Она не уклонится?

— Вообще-то нет, — признался Моисей. — Я внес небольшую поправку.

Абихейл улыбнулась в ответ, хотя и с несколько озадаченным видом.

— Могу тебя понять… Хотя не знаю, насколько это применимо в нашем случае. Не думаю, что ты хотел, чтобы я пошла таким путем.

— Дело не в том, чего я хотел, — сказал Моисей. — Речь о том, чего хотел Бог. Будь на то моя воля, меня давно не стало бы вместе с остальными членами нашей Семьи.

Абихейл нахмурилась.

— А по-моему, это был исключительно твой собственный план. Ты приказал всем собраться в столовой. А потом велел мне сказать полиции, что нас было шестьдесят два человека. Чтобы все решили, что ты тоже погиб.

— Нет! — горячо возразил Моисей. — Это никогда не входило в мои планы. Я рассчитывал, что мы уйдем все вместе. Но в тот день я услышал могучий голос внутри себя. И он молвил, что мне нужно остаться в живых.

Он вдруг так живо вспомнил тот день… Как спланировал пожар, а потом этот внезапный, ужасный, мучительный страх. Страх настолько сильный, что мог исходить лишь от Бога.

— Он сказал, что тебе нужно остаться в живых?

— Да. И вот тогда мне и было Откровение. Что я могу и дальше исполнять Божью волю, как он и хотел, если полиция решит, что я погиб.

— Если полиция решит, что ты погиб?

— Я ушел, спрятался и выждал, — печально произнес Моисей. — И как думаешь, сколько?

Абихейл пристально посмотрела на него, после чего ответила:

— Три дня.

Он ласково улыбнулся ей.

— Именно так. «И что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию»[40].

Когда Моисей произнес эти слова, ветер усилился, завывая у него в ушах. Огонь взревел в ответ.

Подступая все ближе и ближе.

Глава 69