Пламя одержимости

Когда он стоял перед Эбби, в своей развевающей по ветру тунике, а огонь позади него разгорался, словно услышав его слова, ей пришлось всеми силами загнать подступивший ужас куда-то глубоко внутрь. С лица у нее по-прежнему не сходило выражение, говорящее о любопытстве и заинтересованности. И немного о восхищении — это имело большое значение для Моисея. Но если б он увидел страх, все было бы кончено.

Ей требовалось заставить его говорить.

Федералы или пожарные скоро будут здесь. Пока Моисей говорит, а она слушает, никого не застрелят. Никто не сгорит.

Это не должно быть так уж трудно. В конце концов, если Моисей действительно что-то любил, так это поговорить. Она часами слушала его проповеди перед ужином, пытаясь не обращать внимания на урчание в животе. И теперь должна была продолжать делать то, что у нее получалось лучше всего. Задавать вопросы, повторять за ним его слова, просить его кое-что объяснить… И держать свой страх в узде. Почему ее сердце вдруг забилось так быстро? Почему, когда он процитировал эти строки из Библии, она ощутила неодолимое желание броситься в бегство?

— Как же вышло, что ты основал церковь Братства Лилии? — спросила Эбби.

Моисей опять улыбнулся и принялся рассказывать о том, как к нему рекой потекли деньги. Как люди были счастливы следовать за ним. Эбби продолжала засыпать его вопросами. Как? Почему? Вопросами, на которые не было коротких ответов — которые заставляли его продолжать. Она посмотрела на огонь, который постепенно окружал поляну. Даже участок, залитый водой с самолета, опять понемногу разгорался. Скоро пламя охватит их со всех сторон.

Достаточно ли велика эта поляна, чтобы уберечь их от огня? Эбби глянула на сухую траву и кусты вокруг. Да уж, огню тут явно есть чем поживиться…

Опять гул самолета. Ее глаза метнулись вверх, к мигающим огонькам, проплывающим над лесом. Моисей примолк и, нахмурившись, проследил за ее взглядом.

— Я помню ту цитату из Библии о лилиях, — быстро сказала она. — Так вот откуда у тебя идея названия церкви? Как там? «Посмотрите на полевые лилии, как они растут…» Э-э… — Она сделала паузу, ожидая, что он подхватит эту цитату.

Но Моисей этого не сделал. Вместо этого оглянулся на разгорающийся огонь. А потом опять посмотрел на нее.

— Можем поговорить об этом позже, — сказал он. — Нам нужно идти.

— Идти? — Она недоуменно уставилась на него. — Куда идти?

Моисей вытянул руку к лесу позади нее.

— Я не хочу, чтобы мы останавливались. Все мы.

— Но… огонь по-прежнему распространяется. Это самое безопасное место.

Он с жалостью посмотрел на нее.

— Мы не станем дожидаться тут твоих друзей. Мы идем в лес. И закончим так, как этого хочет Бог.

— Ты хочешь, чтобы все мы сгорели заживо?

— Ты что, не слушала меня? Дело не в том, чего хочу я. Речь о том, чего хочет Бог.

Она уставилась на него, в его безжалостные глаза, и увидела в них то выражение яростной убежденности, которое помнила с детства. Этот человек — настоящий фанатик. Он скорее погибнет в огне, чем будет пойман. И заберет их с собой. Нужно выиграть еще хоть сколько-то времени.

— Но… зачем брать с собой Дилайлу и маленькую Эмили? Почему бы не оставить их здесь? — Эбби встала и шагнула к нему. — Я пойду с тобой. Но они могут остаться.

Огонь уже достиг края поляны, воздух был густым от дыма. Над травой плясали небольшие язычки пламени. Вокруг Моисея кружились искры, когда он покачал головой.

— Мы пойдем все вместе.

— Они замедлят нас, — заметила Эбби.

— Отец, она права, — подал голос кто-то из мужчин. — Не стоит тащить с собой девчонку — она будет нам только обузой.

Как это все понимать? Моисей ничего не делал чисто из чувства противоречия — просто кому-нибудь назло. Всему была своя причина. Даже если б он предпочел умереть, только чтоб не быть пойманным, не имелось никаких причин…

Неужели Моисей и вправду предпочитал умереть?

Маллен хорошо помнила слова Зои: «Это человек, которому очень хорошо удается заставлять людей делать то, что ему требуется. И его мотивы всегда вращаются вокруг секса и контроля над окружающими».

Моисей был тем человеком, который башней возвышался над ней, когда она была ребенком, — тыча пальцем в небо и выступая от имени Бога.

Теперь же, вблизи, ей был хорошо виден его распухший нос. Припомнилось, как он выглядел, лежа на земле со спущенными штанами и жалобно подвывая…

А он и вправду такой уж упертый религиозный фанатик, каким ей по-прежнему представлялся? Готовый абсолютно на все ради своей веры?

Моисей основал сразу несколько церквей. Собрал преданных последователей. Оставил за собой разрушительный след…

Но он был также и мерзавцем, просто-таки кончающим от власти.

Эбби все никак не могла полностью разделить этих двух людей в своем сознании. Но подозревала, что прямо сейчас Моисей отнюдь не предпочитал умереть. Он хотел жить дальше и избежать тюремного заключения, чтобы продолжать заниматься тем же, что и раньше. Манипулировать людьми и использовать их для секса.