Пламя одержимости

— Помню, как в тот раз, — теперь слова хлынули потоком, — я пыталась читать Евангелие, и у меня не получалось сделать это достаточно быстро, а Отец сказал, что мне надо обязательно прочесть к утру, а Лори постоянно меня о чем-то спрашивала — просто, знаешь, про всякую чепуху, и все время меня отвлекала, и в конце концов я накричала на нее, и она расплакалась, а потом пришел Отец и захотел узнать, что это за шум, потому что он пытался работать. Понимаешь, в то время в группе были и другие дети, и они постоянно шумели — сама же знаешь, что такое дети, и… и…

На буклет в руках у Роуз шлепнулась слеза.

— Прости, я не хотела тебя расстраивать, — поспешно произнесла Дилайла.

— Всё в порядке. — Роуз шмыгнула носом. — Я рада, что Отец велел мне отправить ее к моим родителям. К лету она подрастет и не будет так много шуметь. Позволит мне нормально работать и не будет беспокоить Отца. Или кого-то еще.

— Наверное, Отец сильно изменился за последние годы, — предположила Дилайла. — Поскольку он очень хорошо относится к Эмили и Рону. Всегда улыбается им и никогда на них не жалуется.

— Да, — отозвалась Роуз. — Поначалу он очень терпелив. Как это было с Лори. И с Терри тоже.

— Терри? — спросила Дилайла, несколько сбитая с толку.

— Еще с одним ребенком, который был с нами.

— Его тоже пришлось куда-то отослать?

— Я… он пострадал. Его забрала социальная служба.

— Социальная служба? — переспросила Дилайла, затаив дыхание.

— Слушай, надо наконец сосредоточиться на этих буклетах, иначе мы никогда не закончим.

— Но что случилось с этим Терри? Как он пострадал?

— Чисто по глупой случайности. И этого больше не повторится. — Покачав головой, Роуз прошептала: — Никогда. Мы больше такого не делаем. Он сказал, что мы больше этим не занимаемся.

— Чем? — У Дилайлы сдавило горло. — Роуз, о чем ты говоришь?

— Мне нужно сосредоточиться, Дилайла. И тебе тоже. Посмотри, сколько еще буклетов в твоей коробке.

Дилайла потрясенно уставилась на Роуз. Теперь та работала быстро, хватая буклеты по несколько штук за раз и яростно вычеркивая одиозную цитату. Губы у нее беззвучно шевелились в чем-то похожем на молитву.

Где же Анна и дети? Вроде как уже порядком времени прошло… Дилайле стало трудно дышать. Надышалась паров от перманентных маркеров? Сейчас ей очень не помешало бы обнять Эмили. И взяла ли Анна в дорогу детскую смесь? Вдруг Рон проголодается?

И вообще: почему она позволяет Анне постоянно проводить время со своими детьми? Вспоминая прошедшую неделю, Дилайла поняла, что вечно находилось какое-нибудь срочное дело, заняться которым мешали дети. И тут же появлялась Анна с предложением пойти погулять с детьми или поиграть с ними, или уложить Рона спать. Дилайла всегда была ей за это очень благодарна. Она полюбила эту общину и хотела, чтобы все увидели, сколько пользы она тут может принести. Но ее дети тоже нуждались в ней.

— Наверное, нам стоит устроить тут детский садик, — вырвалось у нее помимо воли. — Мы с Анной вполне с этим справимся, и тогда Лори смогла бы тоже приехать сюда погостить. Мы присматривали бы за ней в течение дня вместе с остальными детьми, чтобы они не путались под ногами. Разве не классная идея?

Роуз нахмурилась.

— Почему ты думаешь, что Анне будет интересно этим заниматься?

— Она ведь любит детей! В смысле, она постоянно возится с моими детьми…

— Потому что ей так сказали.

Дилайла уставилась на нее.

— В смысле… Кто-то высказал предположение, что она могла бы освободить тебя, чтобы ты смогла уделять больше времени остальным членам общины. Смогла как следует познакомиться с нами, и…

Дилайла встала, и у нее закружилась голова. Как долго она проторчала в этой комнате, исправляя буклеты? Как долго уже не видела своих детей?

Выйдя в коридор, через окно она увидела машину, на которой Анна ездила в город. Она вернулась? Тогда где же дети?

— Эмили? — позвала Дилайла. — Эмили, ты где?

Ловя недоуменные взгляды, она побежала по коридору.

— Эмили? Анна? Кто-нибудь видел Анну или Эмили с Роном? Эмили!

«Ей так сказали»…

Вот уже Дилайла мечется по комнатам, еле дыша, открывает двери, сердце часто колотится у нее в груди…

— Эмили! Анна!

Их нигде не было, и теперь слезы паники текли у нее по щекам. «Ей так сказали»… Терри пострадал, и его забрала социальная служба…

— Эмили! — истошно выкрикнула Дилайла, выбежав из дома.

«Он сказал, что мы этим больше не занимаемся…»

— Эмили! — Крики ее были хриплыми, наполненными слезами страха.

Внезапно послышавшийся детский рев заставил ее резко обернуться. Анна стояла возле дома, покачивая коляску. Эмили пристроилась рядом с ней, глядя на Дилайлу широко раскрытыми глазами.

— Ты разбудила его, — сказала Анна. — Он только что заснул.

Дилайла бросилась к коляске и вытащила заходящегося в плаче Рона, обнимая его.

— Где ты была? — крикнула она Анне.

— Мы вернулись из города и сразу зашли за дом, чтобы слепить снеговика, — объяснила та. — С тобой всё в порядке?

— Почему ты не сказала мне, что уже вернулась?

— Ты была занята. Я думала, ты будешь только рада, если…