Пламя пяти сердец

— Я видела Номариама, — прошептала она сонно, закрывая глаза. — И бездну Инифри... темную яму, в которой были голоса. Я боялась, что не вернусь оттуда, но Номариам сказал мне не бояться...

Постель за спиной Шерберы пошевелилась, когда Олдин лег позади и обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы. Фир что-то недовольно проворчал, но не сдвинулся с места, и, когда она снова нащупала его руку, крепко сжал ее пальцы.

— Мы отправились бы за тобой даже в эту бездну, — сказал он. — Спи, Шербера. Тебе нужно набраться сил.

Другие акраяр наверняка проведут эту ночь, занимаясь со своими господами любовью, подумала Шербера. Другие акраяр наверняка разделят эту ночь со всеми своими любимыми, но не она, не она, не она... Ей нужно открыть глаза и встать и исполнить свой долг...

Она позволила себе отдаться усталости лишь на мгновение — и открыла глаза уже на рассвете, когда по земле и над землей, взывая к небу и людям под этим небом, разнесся боевой тризим. Шербера вскочила с постели и уже успела одеться, когда дверь в комнате распахнулась, и на пороге показался Фир. Полоса красной краски пересекала его лицо наискосок, глаза были полны кровавого рассветного безумия, а черные кожаные доспехи, надетые поверх кофза, казалось, были темнее тьмы.

За Фиром стоял Прэйир, и его широкие плечи заслоняли коридор, а темные глаза отражали пламя восходящего солнца. Они оба не сказали ей ни слова, а просто стояли там и ждали, пока она завяжет кофз и заправит в сапоги теплые сараби.

Сердце Шерберы рвалось из груди и руки чуть подрагивали, когда она взяла с полки над очагом железный меч — найденный в каменном мешке, подаренный Тэрриком клинок, который сегодня попробует на вкус кровь своего первого врага. Она знала, что сам Тэррик уже на переднем краю войска и будет там все сражение: отдавая приказы, направляя, успокаивая и подавая пример.

Он не пришел к ней вчера, хоть остальные трое ее господ и оставались рядом, и на мгновение трепет волнения в сердце Шерберы сменился острой тоской: по его странным глазам, глядящим на ее с нежностью и любовью, по его губам, так и не научившимся правильно произносить ее имя, по непривычному до сих про теплу его тела рядом с ее.

Инифри, взмолилась она, чувствуя, как нагревается в ее руке холодная рукоятка меча, помоги мне быть сильной сегодня. Помоги мне с честью встретить то, что мне предназначено. Помоги не испугаться перед твоим лицом и храбро ступить в твою колесницу, если придется умереть.

Они вышли из дома и направились к городским воротам, где собирались и откуда один за другим отправлялись на поле боя отряды. Каросы каросе. Маги. Воины с мечами. Лучники.

Шербера увидела собравшихся в стороне от прохода акраяр, готовых выступить следом за воинами и смешаться с лучниками, чтобы потом переместиться вперед. Волеты среди них не было, это она знала. Олдин забрал ее в целительский дом.

Люди-птицы летали в небе над городом и отрядами, издавая воинственный свист. Человеческие голоса, рычание фатхаров и негромкое фырканье лошадей, почуявших неприятеля, смешивались с едким неприятным зудом, стоявшим в воздухе подобно зуду летней мошкары. Этот зуд был жужжанием вервес, реющих над войском на своих крепких прозрачных крыльях.

Шербера заняла свое место рядом с Прэйиром в отряде воинов и проводила взглядом Фира, ушедшего вперед, к каросам каросе.

Все так же молча.

Если бы она была обычной подругой или женой, она бы плакала и висла на них, бормоча слова прощания. Если бы они были обычными мужьями, а не воинами, они бы обнимали ее и бормотали слова утешения и сладкую ложь о том, что скоро все кончится, и они счастливыми смогут вернуться в постель.

Но теперь она только смотрела Фиру вслед и молилась. И теперь Прэйир будто не замечал ее, вслушиваясь в слова командира отряда, напоминавшего о порядке, и ждал вместе с остальными, когда за ворота выйдет отряд, за которым должны последовать и они.

Но только ступив за границу города и оказавшись в открытом поле, Шербера осознала в полной мере, что битва, хоть и не виден был отсюда их страшный противник, уже началась.

Всюду, сколько хватало взгляда, от стен города и до берега реки Оргосард, были люди и нелюди, вооруженные, сосредоточенные и молчаливые, как и всегда перед боем. Пешие, ибо верхом было так легко увязнуть в зеленом море и погибнуть, когда мерзкие зубы вцепятся в крутые лошадиные бока. Две огромных деревянных катапульты впереди скрипели веревками и готовились швырнуть первые огромные камни, в большой дальнобойный лук, тетиву которого натягивали сразу аж восемь мужчин, уже вложили первую стрелу — и она была толщиной с Шерберу. Небо здесь казалось светло-фиолетовым из-за магического щита, и по нему, жужжа и переливаясь, носилась туда-сюда огромная стая вервес.