Пламя потухшего вулкана. Воспоминания бывшего российского саентолога

Миша попытался что-то возразить, но оборвав сам себя на полуслове, умолк и о чем-то задумался. После небольшой паузы, немного воодушевившись, он снова спросил:

— А почему ты хочешь заниматься музыкой?

— Как это почему? Интересный вопрос… Ну… Наверное, чтобы… много людей узнали о Дианетике и Саентологии.

— Я тебе скажу вот что: если ты действительно хочешь рассказать людям о Дианетике и Саентологии, то самое лучшее, что ты можешь для этого сделать — это прийти работать в штат. Ты говоришь, что хочешь «сказать». Это же общение. А в хорошем общении идея идет напрямую из точки-источника в точку-приёмник. Согласен?

— Да, пожалуй.

— Слышал такое данное, что промежуточные точки ухудшают общение?

— Слышал.

— Прекрасно. Помнишь: сообщение должно идти из точки А в точку Б, а если оно идёт из точки А в точку С, потом в точку В, потом в какую-нибудь точку М, и лишь потом в Б, то очень велика вероятность, что смысл сообщения исказится. Играл маленьким в сломанный телефон?

— Было дело.

— Ну, вот. Твоя музыка — это промежуточная точка между твоим сообщением о Саентологии и людьми, которым ты хочешь это сообщение донести. Это и есть «аберрация» в научном значении. Понимаешь?

Я тяжело вздохнул. Мише удалось посеять зерно сомнения в ценности моей идеи.

— Работая в штате, ты будешь доносить до людей Дианетику и Саентологию без всяких промежуточных точек. Доносить самую суть. Ты ведь этого хочешь?

— Ну, вроде бы, да…

— Подписываешь контракт?

— … Ну, раз музыка — промежуточная точка, как же Центры знаменитостей? Зачем они созданы?

— Центры знаменитостей созданы для знаменитостей. Это особый вид публики. Даже небольшое разочарование известного человека может обойтись Церкви слишком дорого — ведь они законодатели общественных мнений и, кроме того, хорошие спонсоры. Чтобы с ними сюсюкаться, и созданы Центры знаменитостей, где все безупречно, горят разноцветные фонарики и пахнет бенгальскими огнями. Но ты-то сильный. С тобой не надо сюсюкаться, верно?

— Не знаю… — усмехнулся я.

— Какие сомнения у тебя есть? У тебя есть какие-нибудь сомнения?

— Не знаю…

— Чего ты не знаешь?

— Мне казалось, что искусство — это что-то такое важное…

— Искусство — это важное. Но помнишь шкалу тонов? Помнишь, где находится эстетика на шкале тонов?

— М-м-м… 6.0?

— Да. Эстетика — это тон 6.0. Это достаточно высоко — над консерватизмом, весельем и даже энтузиазмом, но ниже, чем действия, ниже, чем игры, ниже, чем постулаты и, наконец, ниже, чем безмятежность существования. Зачем тебе застревать в этом тоне?

— Не знаю… А это правда, что если я подпишу контракт, то смогу стать ОТ?

— Да, — немного помедлив, коротко ответил Миша.

— А… кем я буду работать?

— А кем ты хочешь?

— Так сразу и не сказать.

— Ну, у тебя есть два варианта. Первый — стать техническим специалистом. Второй — административным сотрудником. И те, и другие нам сейчас очень нужны. После статуса 2 за счет Центра тебя могут посадить на полный день в академию, откуда ты выйдешь уже одитором класса 5 или профессиональным супервайзером, либо послать во Флориду на Флаг, проходить Курс руководителя организации. Что больше нравится?

— И то и другое круто!

— Подписываешь контракт?

Хотя я и продолжал препираться, мои мысли уже вовсю прониклись высоким, но отчего-то тягостным намерением подняться над мелочными целями ради глобального, вселенского. То с ужасом, то с мужеством, я думал, как скажу родителям и знакомым, что снова буду работать в Центре Дианетики, как мне придется забыть про музыку и другие «эфемерные интересы» ради высшей истины…

Вернулся Сергей. «Ну что?» «Он согласен», — ответил за меня Миша. «Нет, подождите…», — улыбчиво начал было я, но «в духе игры» меня быстро проводили в кабинет найма персонала, где двое резвых администраторов охотно подключились к завершению моей обработки. Меня быстренько усадили на стул, сунули папку, раскрытую на письме Коммодора, с одним-единственным предложением. В нем говорилось что-то вроде: «Все сомнения, которые у вас есть в эту минуту — это аберрация. ЛРХ». Потом подошла еще Таня Додзь, занимавшая уже не помню какой, но важный пост, и мне стало совсем неудобно, что пятеро серьезных тэтанов два часа возятся с моей персоной. Я медленно оглядел обступивших и, уступив, произнес: «Давайте сюда контракт». Под громкие «Йес-с-с!» я вывел дрожащей рукою свою подпись и вновь оказался штатным сотрудником Саентологического Центра. По дороге домой я чуть не заплакал, осознав, что принятое решение не было до конца моим. Но отступить теперь оказалось бы крайне неэтично, поэтому оставалось лишь смириться со сделанным шагом и постараться найти в нем положительные стороны.

— 4-

На следующий день я приехал принимать новые обязанности. Саша Кусова — миниатюрная, приятная девушка, занимавшая пост Ответственного за стажеров, сказала, что до завершения «Статуса 2», я буду учеником АНЦХ. Она провела меня по коридору к офису ОХС, на дверях которого висела табличка «Посторонним вход строго воспрещен», и, ненадолго удалившись, вернулась, держа в руке несколько скрепленных листов.