Пламя Силаны (СИ)

Силана отвела взгляд:

— Люди теряют и горюют повсюду, не только на войне. Я понимаю, что вам больно. И совсем не считаю вас жалкой.

Мелеза снова протянула руку, и на сей раз дотронулась до Грея, провела по волосам, и он во сне повернул голову, потянулся к прикосновению.

— Зря, я и правда жалкая. Я столько раз желала ему смерти. А сегодня он мог умереть, и мне стало страшно. Страшно его потерять, как будто еще осталось, что терять. Я подумала, он умрет, и уже не получится ничего исправить.

Она убрала руку, брезгливо отерла о покрывало:

— И теперь я рассказываю всю эту мерзость тебе. Я хочу вспомнить, как ненавидела, потому что боюсь простить. Боюсь, что дам слабину. Ирбис, что я несу? Силана, как ты можешь это слушать?

Силана все же дотронулась до нее, легко, совсем невесомо коснулась плеча:

— Господин Грей любит вас. И вы любите его. Вы действительно верите, что он… обманет вас снова?

Она спрашивала не потому что хотела знать, просто чувствовала, что Мелезе это нужно.

— Я не верила и в первый раз, но я ошиблась. Даже одного раза слишком много.

А ведь Калеб мог бы сказать так о Силане. Потому что тоже когда-то верил и тоже любил, и так же не мог простить.

И она вдруг представила, а если бы все было иначе, если бы она вернулась с войны, и Калеб принял бы ее как прежде, если бы поддержал и ни в чем не обвинял…

Она не простила бы сама себя, каждое мгновение чувствовала бы, что не заслуживает ни его любви, ни его поддержки. Она хотела бы…

— Накажите его, — тихо и испугавшись этих слов, сказала Силана. Прошептала, но все равно показалось, что выкрикнула. И молчание, которое повисло в комнате было темным и напряженным.

Спокойное, размеренное дыхание Грея делило его на мгновения, резало, будто ножом.

— Я не могу понять, что вы пережили, — наконец продолжила Силана, когда смогла говорить. — Но я знаю, как это, предавать. Ошибаться без возможности исправить. Знаю, как это, когда собственными руками рушишь, уничтожаешь то, что тебе дорого. Вы правы, что не можете простить. Но вы хотите, я же вижу.

Мелеза судорожно вдохнула, выдохнула, глядя на нее больным, каким-то отчаянным взглядом.

— Назначьте наказание. Пусть оно будет тяжелым, пусть оно сделает больно. Назначьте такое, чтобы потом простить. И если господин Грей его примет и выдержит, вы оба будете знать, что он расплатился.

Силана бы этого хотела. Чтобы Калеб наказал ее, и после простил. Не важно, как и чего бы потребовал. Это бы того стоило.

— Госпожа Мелеза…

— Хватит, — та отвернулась. — Я не хочу это больше обсуждать.

Силана не стала настаивать, сделала вид, что не заметила, ни того, как задрожал у Мелезы голос, ни того, как та быстрым жестом мазнула по глазам.

Силана сама отвернулась и сделала вид, что не видит и не слышит ничего. И ждала, пока Мелеза заговорит с ней первая.

Наконец, Мелеза нарушила молчание:

— Я не собиралась обсуждать Грея. И мне не стоило так много рассказывать. Ты пришла не за этим.

— Я пришла помочь. Любым способом, каким смогу.

Мелеза устало отмахнулась:

— Тебе самой нужна помощь, — она поморщилась и добавила. — Обвинения Вейна многих настроят против тебя. Не важно, что докажут суд и дознаватели.

— Вы поддержите нас с Рейзом?

Мелеза покачала головой:

— Я поддержу тебя. Я не верю, что ты имела к этому яду отношение. Но твой гладиатор…

Силана хотела возразить, но Мелеза прервала ее жестом:

— Я знаю, что он стал тебе дорог. Но вы знакомы не так давно. И Рейз шел на бой, который никогда не смог бы выиграть честно. Более того, даже если бы его поймали, он всегда мог попытаться свалить вину на Вейна. Тот брал его меч в руки.

Силана ни на мгновение не верила, что Рейз мог бы так поступить.

Но даже если бы верила, если бы усомнилась…

— Рейз не смог бы достать аравинский яд. Орам дорожит вами и господином Греем. И еще…

Грей пошевелился, выдавил с трудом, прервав Силану на полуслове:

— Бой…

Она вздрогнула от неожиданности, и он продолжил:

— Щенок… дрался честно.

Мелеза потянулась, чтобы помочь ему, и отдернулась, будто обжегшись.

— И давно ты не спишь?

Он мотнул головой, кое-как сел, тихо застонав.

— Я знаю его, — дальше он говорил почти не запинаясь, упрямо выговаривая слова, только медленно и очень хрипло. — Он бы… дрался иначе. Если бы знал.

Мелеза нахмурилась:

— Ляг, это приказ. Ты уже достаточно сказал, — она повернулась к Силане и кивнула. — Хорошо, я поверю, что Рейз не виновен. Мы с Греем поддержим вас на Арене и в суде, если потребуется. Но не так сложно снять обвинения с Рейза, как доказать вину Вейна.

— Господин Каро что-нибудь придумает, — тихо сказала Силана.

Сказала, потому что хотела убедить в этом не только Мелезу и Грея, но и себя.

***

Ублюдкам запретили оставлять следы, и они били аккуратно. Умело. Так, чтобы причинить боль, но не причинить вреда.

Рейз молчал сколько мог, терпел и представлял, как убьет. Размажет этих мразей-дознавателей, вырвет им глотки голыми руками.

Боль выворачивала наизнанку. Навязчивая, сильная, с каждым мгновением все более невыносимая. Она отличалась от агонии, когда получаешь рану. Не было крови, не было страха и горячечного возбуждения боя.