Пламя смерти (СИ)

— Ну, здесь, так здесь. Господа, спасибо, что проводили нас до этого места, дальше нам с архиепископом придётся ехать без вашего сопровождения.

— Ваша премудрость, вы совершаете самоубийство, — вздохнул мастер Нугейр. — Дозвольте нам ехать с вами.

— Мастер, — поклонился Адельядо, — спасибо за предложение. Но нам была обещана безопасность.

— Кем? — удивился вампир.

— Единым, кем же ещё, — небрежно ответил Адельядо и облегчённо вздохнул: — Да вот, можете убедиться.

Шагах в двадцати от них зажглись два крохотных светляка. Затем, чуть подальше, ещё два. И ещё. Вскоре Адельядо вполне отчётливо различал светящуюся дорожку, конец которой терялся во тьме.

— Думаю, нам указывают путь. Мастер, — обратился Адельядо к Нугейру, — ждите нас здесь. Без вас мы просто заблудимся на обратном пути и до Григота не доберёмся.

— А если вы не вернётесь? — прямо спросил Нугейр.

— Подождите нас дня три, — пожал плечами Адельядо. — Думаю, этого времени нам хватит. Если не вернёмся к этому сроку, возвращайтесь без нас.

— Мы будем ждать вас неделю, — решил вампир.

— Как пожелаете. Оди, едем?

Архиепископ глубоко вздохнул и дёрнул поводьями. Кони послушно зашагали по светящейся дорожке. Вампиры проводили уехавших изумлёнными взглядами — они, побывавшие в Запретном пределе по многу сотен раз, ничего подобного не видели.

— Может, они, и вправду, сумеют вернуться, — пробормотал мастер Нугейр и дал команду обустраивать лагерь.

Вскоре Адельядо надоел размеренный шаг, которым шли кони. Он дал шпор своему скакуну и перевёл его в рысь. Архиепископ тут же взбунтовался:

— Я тебе, что, кавалерист? Чем тебя шаг не устраивает?

— Хочу повидаться с твоим шефом поскорее, — рассмеялся Адельядо.

Он действительно испытывал необычайный душевный подъём. Гроссмейстеру не терпелось увидеть того сверхголема, о котором он только слышал. Ну, ещё читал описания древних магов. Архиепископ был вынужден подчиниться произволу и тоже пустил коня вскачь.

Прошёл час, другой, дорожка исправно указывала безопасный путь, но конца её по-прежнему не было видно. Лошади взмокли. Гроссмейстер испытывал сильные боли в пояснице и отбил о седло свой тощий зад. Одборг, судя по всему, вообще находился на грани сознания.

— Устроим привал? — предложил Адельядо.

Архиепископ тут же остановил коня, сполз с седла на землю и растянулся прямо на сухой траве.

— Надеюсь, в траве нет каких-нибудь мелких хищников, — заметил Адельядо.

Даже угроза быть сожранным заживо не заставила архиепископа пошевелиться. Он лишь простонал «К демонам всё» и закрыл глаза. Адельядо озадаченно почесал в затылке — такими темпами они за три дня не успеют не только туда и обратно, но и просто туда.

В этот момент чернильная тьма посветлела, и шагах в десяти от людей прямо в воздухе возникла светящаяся точка. Адельядо уставился на золотой шар, и даже Одборг приподнялся на локте.

— Прямо как тогда, в церкви святого духа. Похоже, твой начальник решил придать нам сил, — высказал Адельядо догадку. — Сейчас он подлатает тебя, и мы поскачем с новой силой.

Но маг ошибся. Он не ощутил от золотого шара прилива ни магической, ни физической энергии. Зато после яркой вспышки, от которой Адельядо на время ослеп, он начал различать, что их общество увеличилось ровно на одну персону.

— Чтоб меня! — поражённо выдохнул он, протирая слезящиеся глаза. — Единый!

Рядом с людьми находился тот самый сверхголем, которого создали четыре гроссмейстера во время Величайшей битвы. Он был человекоподобным. Кряжистые каменные ноги, плавно переходящие в туманный смерч, состоящий из сгустков воздуха. Руки — огненные отростки. А голова изо льда. Лицо голема состояло сразу из всех четырёх стихий: оно было словно высечено из камня, покрытого коркой льда, рот — воздушный вихрь, а глаза — бездонные огненные колодцы.

Голем не двигался. Маг выпрямил спину и сказал:

— Оди, ты бы поднялся. Всё-таки, это невежливо — валяться в присутствии начальства. Впрочем, можешь упасть перед ним ниц — думаю, Единому к этому не привыкать.

Раздался громкий нечеловеческий смех.

— Ты всё так же остроумен, маг. Архиепископ, можешь не падать предо мной ниц — так разговаривать неудобно.

Одборг, уже собиравшийся именно это и сделать, в нерешительности замер. А Адельядо удивлённо подумал, что Единый, в самом деле, обладает чувством юмора. Интересно, а другие человеческие черты характера ему присущи?

— Я призвал вас для важного разговора, — голос голема был гулким, словно исходил из глубокого пустого чана. — Располагайтесь удобнее, разговор будет долгий.

Адельядо уселся на траву, Одборг тоже принял сидячее положение. Голем придвинулся к ним, и кони, беспокойно запрядав ушами, отступили на несколько шагов. Единый сделал короткий пасс огненной рукой, животные тут же успокоились и принялись щипать сухую траву.

— Бедолаги, — покачал каменной головой голем, — эта трава уже триста лет, как мертва.

Новый огненный взмах, и под ногами лошадей зазеленели новые ростки. Не прошло и минуты, как возле животных возникла настоящая поляна из свежей травы. Одборг изумлённо смотрел на сие чудо, а Адельядо счёл нужным заметить: