Пламя смерти (СИ)

— И ещё, — Дилль глубоко вздохнул, — сейчас мне нужно сделать кое-что. Особый магический ритуал. Если это не убьёт меня, то сделает сильнее. Если я не справлюсь, — он помедлил, — тебе придётся действовать без меня.

Эмир нахмурился, но кивнул. Воины с любопытством смотрели, как ситгарец закрыл глаза и выставил перед собой руки, словно держа небольшую чашу. Что бы чужак ни делал — это выглядело не страшным. Во всяком случае, не страшным по сравнению с ритуалами шаманов, в каждом из которых лилась кровь. Меж ладоней мага замерцал огненный шарик. Воины пошушукались и на всякий случай отступили. Джагатай в сомнении помедлил и тоже отошёл.

А Дилль совершал призыв элементалей. Умом он понимал, что ему рано призывать младших примусов, но перед схваткой с ведьмами он должен обладать всей доступной ему мощью.

— Дочери Вашагас, сердце огня, явитесь пред мной взывающим. Будьте хозяйками моей крови.

Слова заклятий призыва, которые написал ему мастер Иггер, врезались в память не хуже пресловутого хивапчичи, а потому Дилль без труда воспроизвёл текст призыва младших примусов. И едва он произнёс (молча, как и требовал старик Иггер) последнее слово, как меж ладоней у него появились яркие бордовые огоньки. Само собой, ровно двенадцать — похоже, драконья магия не знает полумер.

Дилль собрался с духом и убрал защитный экран вместе с огнём. Лишившись среды обитания, младшие примусы поспешили туда, где был магический огонь. В Дилля. На сей раз он не испытывал боли от пронзающих уколов, а плоть не корёжилась от магического жара. Просто его кровь стала пламенем.

Это было странное ощущение — Дилль словно превратился в сплошной огненный сгусток. Огонь тёк в его венах. Подобное Дилль уже испытывал, когда отдавался во власть драконьей ярости, а потому с отрешённым спокойствием ждал, когда начнётся дикая боль. Но боли не было. Элементали, вдоволь искупавшись в его крови, дали согласие.

Он пошевелил светящимися изнутри пальцами, и над ладонью завертелись малиновые искры. Дилль ещё немного полюбовался на крохотный фейерверк и с сожалением отпустил элементалей.

— Это и был смертельно опасный ритуал? — недоумённо спросил эмир. — Этот фокус с огоньками?

— Этот фокус с огоньками мог стоить мне жизни, — подтвердил Дилль. — К счастью, всё прошло мирно. Теперь я окончательно готов.

С повозки сорвали ткань, принесли верёвки, Дилль улёгся на дощатый пол и положил рядом с собой чёрный посох. Два воина сноровисто примотали его колючими верёвками к доскам.

— Ты уверен, что сможешь освободиться от пут? — с сомнением спросил эмир, подёргав конец верёвки.

— Вполне. Скажешь, что меня опоили зельем, лишающим сил. Это должно усыпить бдительность колдуний. А посох… допустим, не смогли вырвать у меня из рук. Или просто побоялись трогать.

— Тогда в путь. И да будут благосклонны к нам духи пустынь.

Эмир и его люди вскочили на коней, возница щёлкнул кнутом, и тележка вслед за воинами покинула постоялый двор, где Джагатай сделал последнюю остановку перед решающей схваткой. Из щели между высоким глинобитным забором и стеной дома вылез оборванец. Он с прищуром посмотрел на воинов, почесал жидкую бородёнку, запахнул рваные лохмотья и побежал в сторону казарм городской стражи.

Дилля везли по тесным улочкам, сжатым высокими заборами, но он смотрел в небо. Это — владения драконов. Быть может, сегодня Дилль в последний раз смотрит в бескрайнюю синь. Что будет потом, он не знал. Возможно, он опять попадёт в лабиринт миров. Или просто перестанет быть. Или, как утверждают церковники, он попадёт в объятья Единого. Или даже, как закоренелый грешник, он возродится в каком-нибудь из демонских миров. Но что бы ни готовила ему судьба, Дилль был спокоен. Он должен выполнить клятву — так поступают драконы. И воины клана Григот. А он — полноправный воин. Илонна, если когда-нибудь узнает подробности о его кончине, будет гордиться своим мужем. Диллю как никогда остро захотелось увидеть любимую, почувствовать тепло её рук, утонуть в её зелёных глазах.

«Прощай, любовь моя! Ты всегда в сердце моём»

На какой-то краткий миг ему почудилось, что Илонна рядом. На грани восприятия прозвучал её неслышный шёпот «И я тебя люблю».

Послышался окрик «Стоять» — теперь не эфемерный, а вполне реальный. Приехали. Дилль, старательно изображая опоенного дурманом, лежал с закрытыми глазами, а сам приступил к рассеиванию эргов — пусть колдуньи до последнего не знают, что у него есть магические силы. Послышался короткий разговор Джагатая и стражников, после чего движение возобновилось. Опять остановка. Опять разговоры с кем-то. Долгое ожидание. Воины вполголоса переговаривались меж собой, но о чём — Дилль не слушал. Наконец послышался голос Джагатая «Тащите его прямо так», повозку подняли и понесли. Дилль понял так, что прямиком в каганские хоромы.

Его подмывало открыть глаза и посмотреть вокруг. Шорканье шагов носильщиков стало гулким — должно быть, его тащат по коридору. Потом послышался еле слышный скрип отворяемых дверей — наверное, они достигли цели.