Пламя в тумане

– Видимо, это и делает меня бесполезным в твоих глазах, – сказала она. – Это и то, что мне, очевидно, недостает сил.

Рэн снова разразился мрачным смехом. Смехом, который только еще больше разозлил Марико.

– Есть множество видов силы, лорд Безбородый. – Ветка приземлилась на плечо Оками, его тон был задумчивым. – Сила сердца. Сила духа.

Хотя она была удивлена, услышав эти слова от этого юноши, Марико постаралась скрыть это:

– Покажи мне воина, который верит в это, и я постараюсь отобрать у тебя ветку.

Кривая усмешка тронула губы Оками:

– Будь быстр, как ветер. Безмолвен, как лес. Яростен, как огонь. Непоколебим, как гора. И ты сможешь сделать что угодно… даже отнять у меня эту ветку.

Марико фыркнула, сдерживаясь, чтобы не скрестить руки на груди, как сделала бы ее мать.

– Чересчур загадочно. Особенно когда простые слова делают все возможным.

– Рад, что мы согласны друг с другом. – Он снова поднял ветку. – Отними ее у меня, лорд Безбородый.

Ее глаза сузились до щелочек.

– Слова не делают все возможным. Идеи – вот семена возможности.

– Без слов идеи – не что иное, как безмолвные мысли. – Оками крепко держал ветку. Непоколебимо.

– Без идей слова никогда бы не появились.

– Ну ладно. Дай мне идею, не используя слова. – Еще одна медленная, насмешливая улыбка. – А теперь отними ветку.

Вспыхнув от гнева, Марико вернула ему решительный взгляд. Хотя выражение лица Оками по-прежнему выражало беспристрастное веселье, пламя вспыхнуло в его глазах словно солнце в полночь. Это зрелище побудило ее принять окончательное решение. Бесчестное. То, о котором она обязательно пожалеет.

– Я предпочитаю сражаться в битвах, в которых знаю, что могу победить. – С этими словами Марико наклонилась, чтобы поднять ближайшее к Оками бревно. Как только он опустил ветку во второй раз, она вскочила, врезавшись всем своим весом в его раненое правое плечо. На котором, как она знала, была свежая рана от удара канабо великана прошлой ночью.

Волк громко зарычал, когда они вдвоем упали на землю спутанной кучей. Марико приземлилась на него сверху, рванувшись к ветке, но Оками сбросил ее на живот, выбивая из ее тела все остатки воздуха, когда надавил на нее с излишней силой. Влажная земля попала ей в рот, заставляя ее отплевываться, рычать и дергаться.

Марико попыталась ткнуть его локтем в лицо, но в ответ услышала лишь насмешливый смех.

– Теперь я должен тебе ранение, Санада Такэо, – прошептал Оками ей на ухо. – А я всегда плачу свои долги. – Он поднял ее на ноги, словно она была всего лишь мешком с воздухом. – А теперь возвращайся к работе.

Унижение пустило корни в груди Марико, цепляясь за ее существо, как рыболовный крючок. Она выплюнула землю изо рта и поправила грязный косодэ, надеясь пробить его решимость, как он ее.

– Это пустая трата времени. Если бы ваш славный главарь предоставил мне повозку, я бы уже несколько часов назад перестал таскать эти бревна.

Это был весомый аргумент. С которым он – из всех этих людей – должен был с готовностью согласиться, поскольку Волк не любил совершать ненужные усилия.

Оками остановился, потирая плечо. На мгновение Марико показалось, что он согласится. Особенно когда она уловила на его лице след веселья. Затем он откинул свои черные волосы со лба, словно отгоняя эту мысль.

– Если это последняя задача в твоей жизни, то никогда не будет пустой тратой времени сделать ее как можно тщательнее.

Холодный поток страха перекрыл гнев Марико.

– Ты… ты ведь не имел это в виду на самом деле. Если вы собирались убить меня, вы бы уже это сделали. Зачем приводить меня сюда? С какой целью? – Она сосредоточила остатки своего страха на чем-то одном. Чем-то остром. – И если это действительно последняя задача в моей жизни, я лучше буду делать что-то другое – думать о чем-то другом, – но не это.

– Ты бы потратил свой последний день на размышления? – Оками смотрел на нее не мигая.

– Я бы провел его, думая о чем-то значимом. Делая что-то благородное.

«Например, разоблачая местоположение вашего лагеря. Или пытаясь положить конец вашей банде кровожадных воров».

– Размышления? – вмешался Рэн, сплевывая в грязь у ее ног. – Знания никого не кормят. Они также не выигрывают ни одной войны.

– Неудивительно, что ты так думаешь. – Марико не удосужилась даже бросить взгляд на юношу с неопрятным пучком на макушке.

– Благородное? – Оками шагнул ближе, его рука все еще была прижата к плечу. Воздух наполнился медным запахом свежей крови. – Ты считаешь нападение на раненого без предупреждения благородным делом?

Краска залила щеки Марико. Она знала, что пожалеет об этом решении, как только приняла его. Честь была фундаментальным принципом бусидо. И ее выбор обмануть Оками и воспользоваться его слабостью был, без сомнения, бесчестным.

– Меня, – она сглотнула, – вынудили так поступить.

– Как и многих мужчин.

– Я…

– Не утруждай себя объяснениями. Честь не имеет для меня никакого значения. – Волк продолжал изучать ее. – И я нахожу знание ядом для слабого ума.