Пламя войны

Радон поднял топор, салютуя небу, и вдруг ощутил, как его пробило ледяным потом – чья душа могла быть в звере, что он смог проявить характер сынов Тара, будучи в этом могучем, но тупом теле? Какой-то копейщик ринулся в атаку, Радон отклонил корпус и врезал кулаком наотмашь – попал по щиту. Щит разбило в щепки, копейщик с воплем улетел к стене. Врезался в неё, застонал и стёк на мостовую. А Радон ухватил топор по крепче и ринулся вперёд, прорубая себе дорогу к храброму зверю. Как ни крути, а бык всё ещё ворует его боевую славу. И если ему не обойти его доблестью, он должен хотя бы стать плечом к плечу с ним и доказать, что, как минимум не слабее. С этим вышла сложность – едва ринулся вперёд, как дальние ряды копейщиков сомкнули щиты, полностью перегородив улицу. Бык остался за их спинами, сражаясь с рыцарем.

Строй начал теснить их, продолжая терять людей. Радон получил ещё одну рану, Логан две – левая рука повисла плетью, теперь он не мог сражаться так же ловко как вначале. Однако и убить его не получалось, а у него не получалось пробиться дальше. Плечом к плечу, арийцы сражались с копьями врагов, и продвинуться вперёд не могли ни на сантиметр. Разум Логана по-прежнему не включался, а вот Радон сумел вычислить слабое место сильно поредевшего, но не дрогнувшего отряда. Случилось это слишком поздно. Для быка.

Зверь сумел подняться, но рыцарь пришёл в себя раньше. Он тряхнул головой, да так резко, что шлем свалился на мостовую. Поднимать времени не было – бык уже на ногах.

Рыцарь зарычал, оскалив зубы, словно ариец настоящий, и выхватил копьё из рук ближайшего воина. Размахнулся и что было сил, бросил его во врага. Зверь не смог увернуться, при всём желании не смог бы, да и вряд ли понял бы, что нужно это сделать. Копьё пробило грудь и ушло глубоко в плоть. Зверь захрипел, пена клочьями начала падать с его крупной морды. Но он не упал сразу. Бык ринулся вперёд. Рыцарь увернулся от удара, острые рога прошли мимо цели, но в доспехах ловкость любого воина заметно страдает – бык взревел и мотнул головой. Боковая часть рога с грохотом врезалась в плечо воителя. Удар был так силён, что парня вплющило в стену. Со стоном он свалился на мостовую и ещё пару минут не мог подняться – мир раскачивался, грудь болела, похоже, ударом переломало несколько рёбер. Двое копейщиков, бросив щиты, поспешили помочь ему подняться на ноги…

Бык сделал ещё пару шагов и с глухим протяжным полустоном, полурёвом, свалился замертво. Радон, к этому моменту уже сообразил, что именно поддерживает боевой дух воинов. Эти воины воспитаны землёй женщин, Катхеном – они не могут иметь боевого духа сами, их храбрость не свойство их душ, их имён, их прославленных предков, чью честь они боятся уронить в грязь, своими постыдными поступками. Их храбрость и стойкость рождена чем-то, что не связано непосредственно с ними, иначе тут и не бывает. Он понял, что их стойкость держится на том самом рыцаре. Но он не мог достать его, не пробив строй копейщиков. Дилемма? Не совсем.

Когда бык пал, приняв достойную смерть от рук сильного воина, когда этому воину помогли подняться, Радон понял что нужно делать. Как-то само собой вышло. Зарычал, ухнул грозно, отпрыгнул от одновременного удара двух копий и широко размахнулся. Спустя мгновение, грозно свистя, громадный топор полетел над головами копейщиков. Рыцарь увидел свою смерть, слишком поздно. Не успел оттолкнуть людей поддерживающих его под локти, не успел увернуться. Топорище с хрустом вошло в череп, развалив голову надвое.

Радон победно взревел, подхватил с пола, из мёртвых рук павших, пару копий и одно за другим бросил их. Первое прошло над щитами, пробив голову копейщика насквозь. Второе пробило щит и застряло в груди второго. Ариец схватил ещё одно копьё и ринулся в образовавшуюся брешь. Её попытались заполнить – копьё арийца взлетело над его головой, и он двумя руками всадил его в шею копейщика. Насквозь пробило и ушло глубоко в щель, между камнями мостовой – воин тот так и остался стоять, насаженный на копьё. А ариец пробивался дальше, орудуя лишь кулаками, ногами и пару раз зубами. Пока до своего топора не дошёл, сражался как одержимый. Так, в общем-то, защитники Тобу и решили - что в него Барг вселился.

Логан, обнаружив, что его ещё теснят, а Радон уже правый фланг пораскидал в разные стороны, начал не рычать, не реветь – у него крыша вообще поехала. Звук что он начал издавать перестал походить на любой, какой могла бы издать человеческая глотка. А лицо это красное, перекошенное, глаза горят от злобы…, и рыцарь мёртв. Копейщики дрогнули. Строй сломался, оставшиеся в живых ринулись бежать, побросав щиты. Ариец кинулся за ними, оставив Радона сражаться с небольшой группкой солдат, каким-то чудом ещё сохранявших присутствие духа. Впрочем, они держались недолго. Топор арийца прикончил двоих, оставшиеся кинулись врассыпную. Бой на этой улице окончился полным поражением защитников Тобу.

Но на остальных улицах, всё шло несколько иначе.