План Атаки

Конус — большая, примерно двухметровая корзина из стальных прутьев на конце топливного шланга — стояла достаточно ровно. Бомбардировщик, с другой стороны, имел достаточно места, чтобы не столкнуться с заправщиком. В отличие от процедуры дозаправки на западных самолетах, диспетчер заправки танкера не помогал в подсоединении — эта процедура полностью ложилась на плечи пилота.

Леборов мягко подошел к конусу, пытаясь делать нужные поправки штурвалом и тягой — но все было бесполезно. Конус дернулся влево прямо в тот момент, когда он уже коснулся его штангой легко и быстро унесшись прочь. Леборов немного уменьшил тягу и громко выругался, уходя на новый заход:

— Гребаный насос! Или много или мало!

— Просто представь, что это та официанточка, которую ты встретил пару месяцев назад, Джои, — сказал его второй пилот и друг Aviatskiy Starshiy Leytenant Юрий Бодорев. — А то я именно этим и занимаюсь.

— Варежку завали, чмо болотное, — сказал Леборов так добродушно, как только мог.

— Заправка от одного из наших собственных самолетов не так проста, как казалось тому, кому она впервые пришла в голову, — заметил Бодорев. Без дополнительных топливных баков, бомбардировщик Ту-95 имел дальность полета свыше двенадцати тысяч километров, и дозаправка в воздухе, как правило, необходимостью не являлась. Но несколько месяцев назад они начали снова практиковаться выполнять заправку от заправщиков Ту-16. Когда несколько недель назад они были ознакомлены с заправщиками на базе Ту-95, никто не понял причины этих экспериментов — до этого момента. — Может, я попробую?

— Нет, просто давно практики не было, — сказал Леборов, стараясь расслабиться. — Как приборы?

— Обороты в допустимых пределах, разница мощностей в пределах процента-двух, распределение топлива сбалансировано в пределах двухсот килограммов, — ответил бортинженер, сидящий прямо за вторым пилотом.

— Просто засади этой шлюхе и полетели дальше, Джои, — сказал Бодорев. — Ты командир группы, так что покажи другим детишкам, как это делается.

Это, похоже, обеспечило ему всю необходимую поддержку — вместе с представлением, как начинающаяся почти прямо у его ног длинная заправочная штанга направляется прямо в manda его подруги — так как на следующем заходе Леборов попал в конус так легко и плавно, словно делал это каждый день в течение многих лет. Передача топлива будет долгой и нудной, так как при мощности всего в тысячу литров в минуту они будут принимать его пятнадцать минут, прежде, чем отойдут и уступят место другим самолетам.

Огромной армаде потребовалось три часа, чтобы завершить заправку. В ходе этого пяти бомбардировщикам и двум заправщиком пришлось прекратить полет и вернуться, так как они не смогли передать или получить топливо, либо столкнулись с другими неисправностями. Один самолет доложил о проблемах с оружием, заставивших его отстрелить две ракет с подкрыльевых узлов. К счастью, оставшиеся заправщики смогли заправить оставшиеся бомбардировщики, так что все получили необходимое топливо и могли продолжить выполнение задания.

Поскольку на одном самолете возникли проблемы с вооружением, командир группы решил визуально осмотреть вооружение в дополнение к стандартным процедурам проверки, проводимым непрерывно.

— Проверка вооружения завершена, все готово, неисправностей нет, — доложил бомбардир из носового отсека. — Готов к визуальной проверке.

— Штурман к визуальной проверке готов.

Леборов обернулся.

— Отставить, Аркадий. Мне нужно пройтись. Я сам. Пилот к проверке вооружения готов. — Бодорев надел кислородную маску, так как от пилота самолета требовалось надевать ее, когда второй пилот вставал с места, и показал своему коллеге и другу обычный знак на удачу — сведенные в кольцо большой и указательный пальца, что также означало «жопа».

Ссутулившись в тяжелой куртке и шлеме, с парашютом, и дыхательным аппаратом, Леборов прошел мимо бортмеханика и оператора средств РЭБ и похлопал по лечу штурмана, сидевшего в задней части кабины. Затем он открыл люк, ведущий в нижний отсек, спустился на нижнюю палубу[69], закрыл за собой герметичный люк и последовал за бомбардиром к хвосту самолета, в сторону герметичного люка отсека вооружения. На Ту-95 не было системы катапультирования, ни вверх, ни вниз, члены экипажа покидали кабину по шесту, сносившему их в люк, где они попадали попадая в воздушный поток, уносивший их от самолета, а бомбардир и оператор вооружения просто сидели на открывающихся в случае надобности аварийных люках. Оператор вооружения открыл люк в переборке, и Леборов пополз в сторону хвоста к бомбоотсеку.