План б (ЛП)

— Пожалуйста, сделай это, — я улыбаюсь в трубку, радуясь тому, что Вайолет счастлива, — Я люблю тебя, Вайолет. Ты мой попкорн.

— Люблю тебя ещё больше. А ты — мой дополнительный масляный топпинг.

Мы вешаем трубку, и я зарываюсь лицом в пух Таббса-МакГи. Я думаю, что, может быть, все наладится. Для всех.

21

Дейзи

— На следующей неделе у меня приём у врача, — я лежу в постели с Кайлом. Таббс-МакГи лежит на шезлонге, которым никто не пользуется, кроме Таббса-МакГи, что заставляет меня задуматься, не является ли он на самом деле просто очень модной кошачьей кроватью. Он злится, потому что мы читаем в постели и отказались выключить для него свет. Он много вздыхал, мяукал и пытался выбить iPad из рук Кайла своими огромными мохнатыми лапами. Потом, когда он не получил своего, он дулся, перебрался в шезлонг и теперь смотрит на нас так, будто ему не удалось вздремнуть восемь часов днем при полном дневном свете.

Кайл отвлекает своё внимание от iPad, слегка повернув голову в мою сторону.

— Если ты хочешь пойти, — продолжаю я, — Ничего страшного, если ты не хочешь. Ты не обязан. Это моя первая встреча с новым акушером-гинекологом, которого рекомендовал твой кузен, и всё, что произойдет на шестнадцатинедельном приеме, а это, скорее всего, ничего. Если ты будешь занят, ничего страшного. Ты как раз был на последнем приёме. Не бери в голову.

Я вдыхаю, потому что я только что сказала все это, не дыша, потому что, возможно, это имеет для меня большее значение, чем я хотела бы признать. Может быть, не делать это в одиночку для меня тоже важнее, чем я хотела бы признать.

— Я бы хотел пойти.

— Хорошо, — я возвращаю внимание к своему iPad.

— Если ты не возражаешь.

— Не возражаю.

— Возможно, ребёнок уже сосёт большой палец, — говорит Кайл мгновение спустя.

— Что? Откуда ты знаешь, что он там делает? — я кладу руку на свой маленький животик и потираю его. Не знаю, зачем, это же не джинн, который выскочит и исполнит мои желания или подтвердит, что он сосёт большой палец.

— Я купил книгу.

Я моргаю на Кайла, смотрю на его iPad и снова на его лицо.

— Какую книгу?

— Что ожидать, когда ждёшь ребёнка. Ты сказала мне почитать книгу.

— О, Боже мой.

— Что? Я провожу своё исследование, чтобы не задавать тебе глупых вопросов.

— Да, но эта книга полна постыдных вещей, происходящих с моим телом.

Он ухмыляется. Он чертовски ухмыляется.

— Люк рекомендовал её. Он сказал, что она довольно полная.

— Почему твой горячий кузен должен быть гинекологом? Это так странно.

— Он женат.

— Да, хорошо? — Не совсем понимаю, какое это имеет отношение к чему-либо, но ладно.

— Просто говорю об этом.

— Потому что я сказала, что он горячий? — он что, издевается? — Ты ревнуешь? Ты тоже сексуальный, это не соревнование. Кроме того, я беременна. Не то чтобы я рыскала в поисках мужчин.

Ухмылка.

— Разве нет какой-то мужской версии, которую ты должен читать?

— Я не знаю. — Он кладет iPad на тумбочку и поворачивается ко мне, кладет свою руку на мою, которая лежит на моем животе. — Я хотел получить ту же информацию, что и ты.

— Ты, наверное, опережаешь меня, зануда.

— Я на девятой главе.

— Девятая! Ух. Я всё ещё на седьмой. Зачем тебе вообще всё это знать? Всё, что тебе нужно сделать, это подбросить меня до больницы, и я позвоню тебе, когда мы будем готовы.

Он поворачивается на бок, одна рука все ещё поверх моей на животе, другая подпирает его голову.

— Ты ожидаешь, что я подброшу тебя до больницы и вернусь, когда ты закончишь рожать? Ты в своем уме?

— Не знаю, — я плюхнулась на подушки, — Это просто будут бесконечные часы ожидания между тем, как я потею, тужусь и хрюкаю. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии.

— Ты позволяешь мне видеть, как ты потеешь, сжимаешься и хрюкаешь все время, — он улыбается, когда говорит это, его глаза темнеют, а рука на моем животе скользит чуть ниже.

— О, мой Бог, — он не просто так это сказал. Я закрываю глаза руками.

— Дейзи, ты не можешь ожидать, что я буду вышагивать по комнате ожидания, как в эпизоде "Я люблю Люси" 1950-х годов, пока ты будешь рожать моего сына или дочь.

— Это ты предложил этот договорной брак 1950-х годов. Или что мы там делаем, — добавляю я, потому что он молчит.

— Да, — наконец говорит он, но он тянется под огромную футболку (его), которую я надела в постель, и сдвигает мои трусики вниз по бедрам, так что я думаю, что мы закончили разговор, что прекрасно, потому что, о Боже, он заменил мои трусики своим языком. Он лежит между моих бедер, смотрит на меня поверх моего набухшего живота и устанавливает прямой зрительный контакт, пока раздвигает меня большими пальцами и сосёт мой клитор между губами. Святой Иисус.

— Знаешь, что ещё было популярно в 1950-х годах, Дейзи?

Драйв-ин? Обручи? Куннилингус? О, Боже, он просто согнул мое колено и раздвинул мои ноги шире.

— Что? — спрашиваю я, с трудом выговаривая слова.

— Раздельные кровати, — говорит он с восхитительной ухмылкой.

— Ужасная идея, — выдохнула я, — Спорим, эти бедные женщины так и не получили спонтанного языка на своих женских достоинствах.