План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945

Бах-Зелевски развернул против АК две части – бригаду Каминского, состоявшую из русских заключенных-перебежчиков и прочих отбросов из Восточной Европы, и бригаду СС Дирлевангера[117], состоявшую из условно осужденных немецких преступников. Можно вообразить, как действовали части, подобные этим, в уличных боях, самом ожесточенном виде боев пехоты, да еще в районе, где находилось все гражданское население. Пленных сжигали заживо, обливая бензином; грудных детей накалывали на штыки и выставляли из окон, как флаги; женщин вешали рядами вниз головами с балконов. Смысл, как сказал Гиммлер Геббельсу, состоял в том, что все это дикое насилие и ужас репрессий прекратит восстание «уже через несколько дней».

СС уже проводили одну «операцию» в Варшаве весной 1942 года. Тогда они вычистили гетто с помощью гранат и огнеметов, убив до 50 тысяч польских евреев. Участие в этой акции СС рассматривалось как «боевое отличие». Но в августе 1944 года эсэсовцам пришлось гораздо труднее. Весной 1944 года британские ВВС сбросили полякам большое количество оружия, включая пушки, способные подбивать танки на ближнем расстоянии. У поляков была прекрасная дисциплина, и они всегда вели огонь до последнего. У них был большой опыт и сноровка в изготовлении гранат, мин и детонаторов. Бои продолжались; проходили дни, недели; август сменился сентябрем. Из рейха доставили дополнительно 4 «полицейских батальона» для укрепления дрогнувших рядов уголовников Дирлевангера, – странный альянс традиционных врагов, объединенных общей склонностью к жестокости и насилию.

Каждый день передатчики из Варшавы приносили лондонским полякам новости, повергавшие их в отчаяние, потому что, кроме боли, испытываемой ими, слыша, как медленно гибнут их храбрые соотечественники, они видели, как бледнеют перспективы их тщательно разработанных планов устройства своей собственной страны. Однако в этот момент, как и в 1939 году, Британия была бессильна помочь. Нескольким самолетам из Фоджи удавалось прилетать каждую ночь, но их груз был ограничен самым необходимым, потому что русские не предоставили им возможностей для дозаправки. Район, занимаемый Армией Крайовой, все сжимался, и летчикам все труднее становилось сбрасывать свои грузы с необходимой точностью. Британские представители и в Лондоне, и в Москве пытались просить, чтобы Рокоссовский помог уменьшить давление немцев на АК; их просьбы принимались, но ничего не было сделано. Один из поляков рассказывал, что, когда рассеивался дым над Варшавой, с самого высокого здания они могли разглядеть, как немецкие и русские солдаты в кажущемся благодушии купались на противоположных берегах Вислы, как бы в молчаливом признании перемирия, которому суждено было длиться все время, пока гибнул цвет польских воинов.

Но стойкость варшавских поляков не пропала даром. Она захватила воображение людей всего мира и оставила глубокое и тягостное впечатление у самих немцев. Первым начал действовать Гудериан, который допросил Бах-Зелевски о дошедших до него слухах, когда тот обратился к Гудериану с просьбой дать еще больше тяжелой техники для возобновления атаки. Бах-Зелевски признал, что в результате «тяжелых уличных боев, где приходилось сражаться за каждый дом и где обороняющиеся дрались не на жизнь, а на смерть… Бригады СС отбросили все моральные требования», и пытался выгородить себя, говоря, что он «потерял контроль» над ними. Рыцарские чувства Гудериана испытали шок. Он писал:

«То, что я узнал от Бах-Зелевски, было настолько ужасно, что я чувствовал своим долгом поставить Гитлера в известность в тот же вечер и потребовать удаления этих двух бригад с Восточного фронта».

Так как Гитлер все время прекрасно знал о намерениях Гиммлера подавить поляков с помощью террора, это «требование», должно быть, не вызвало у него никакого сочувствия, и неудивительно, что «…прежде всего он не желал слушать». Однако группенфюрер Фегелейн, занимавший привилегированное положение при дворе Гитлера, потому что (кроме прочих причин)[118] он женился на сестре Евы Браун Гретль, поддержал Гудериана. Намерением Фегелейна прежде всего было дискредитировать Гиммлера, поскольку сам он был участником клики Бормана – Кальтенбруннера, стремившихся расширить свою собственную империю за счет рейхсфюрера. Могло быть и то, что, подобно некоторым другим видным нацистам в это время, он начинал задумываться над возможностью попасть под суд победивших союзников за «военные преступления». В результате Бах-Зелевски, всегда проворный в решениях и действиях, изменил свой «подход» к Варшавскому сражению, отвел бригаду Каминского в тыл, а его самого приказал арестовать и расстрелять.