План битвы

Впрочем, очень сомневаюсь, что этот рецепт имеет хоть какое-то отношение к Франции…

Я заделываю дыру и вылезаю из-под стола. Потом накидываю ветровку, а в карман укладываю свою пушку. К счастью, моя древность «командирская», с укороченным стволом и рукоятью, поэтому в кармане ветровки не слишком заметна, особенно когда в кармане рука.

— Мам, скоро приду, — бросаю я и выхожу за дверь.

Так, что теперь? Какой план? Как всегда, действовать по обстановке? Очень похоже на опытного сотрудника органов…

— Ну, и как тебе квартира, нравится? — спрашиваю я у Тани, пока мы едем в троллейбусе.

— Ага, конечно. Полнометражная, там такие потолки, знаешь, стены толстые. Просто шик.

— А окна куда? На улицу или во двор?

— Окна на улицу, на Кирова.

— Не шумно? — вроде как просто болтаю я.

— Нет, там движения-то нет, все же по Советскому несутся, а у меня последний подъезд, так что вообще отлично.

— Понятно, — киваю я. — А этаж?

— Третий.

— Вообще огонь, да?

— Как? — хлопает она ресницами.

— Огнище, говорю, круто значит, бомба.

Я улыбаюсь.

— А… — кивает она, — точно, бомба, ага…

Заходим во двор с Советского, чтобы не светиться перед окнами. Рука на рукоятке, сердце на адреналине. В подъезде прохладно, как в погребе, стены до середины выкрашены тёмно-зелёной масляной краской. Пахнет жареным луком.

Медленно поднимаемся на третий этаж. Таня останавливается перед дверью, а я прохожу наверх, до самого верхнего, пятого этажа. Выглядываю во двор. Всё чисто, ничего подозрительного.

— Ты чего? — тихонько спрашивает Таня, когда я возвращаюсь к ней.

— Да, интересно просто, дом ведь совсем не такой, как у нас. Я в полнометражной не жил никогда.

— А-а-а… Что делать-то?

— Звони, — командую я и становлюсь в сторонке, чтобы в глазок меня не было видно.

Таня жмёт на кнопку звонка. Его тревожная трель разрывает тишину и обрывается.

— Ещё, — шепчу я.

Она звонит. Никакой реакции.

Позвонив ещё несколько раз, Таня вопросительно смотрит на меня, и я киваю, мол открывай.

Она достаёт из сумочки ключи и, гремя ими на весь подъезд, открывает дверь.

Я делаю знак, чтобы она заходила. Татьяна смотрит с опаской и заходит, оборачиваясь и поглядывая на меня. Давай-давай, сигнализирую я и тоже захожу внутрь, оставляя пока дверь открытой.

Она заглядывает в гостиную.

— Игорь! Ты дома?

Идёт дальше по коридору и, открыв дверь заглядывает в спальню, потом осматривает кухню, туалет и ванную. Я закрываю дверь.

— Ну, показывай, хоромы свои, — улыбаюсь я, стараясь излучать спокойствие и позитив.

— Нет его, ушёл, — говорит Таня.

— Да, я понял уже. Хочу квартиру твою посмотреть, можно?

— Ой, — взмахивает она рукой, приободряясь. — Если бы моя, я ведь здесь просто квартирантка.

— Какие твои годы, Танюш, будет и у тебя такая.

Я захожу в кухню. Мебель плохонькая, неновая, но по молодости это и неважно как-то. Заглядываю в туалет. Ну, а тут чешская роскошь с компакт-бачком. В остальном, всё строго скромно.

Ковёр на стене гостиной, дощатый крашеный пол, чёрно-белый телевизор, просиженное кресло. Старая двуспальная кровать с полированными спинками в спальне, трюмо, комод и платяной шкаф. Но вообще, чистенько, прибрано, лифчики не валяются. Молодец, Татьяна.

— Отлично устроилась, Тань, — делаю я вывод, осмотрев хату. — Надо только парня менять.

— Думаешь? — печально спрашивает она. — Он ведь до этого никогда такого не делал.

— Однозначно, Танюш, даже не сомневайся, ни секунды. Сделал один раз, сделает ещё, будь уверена. И каждый раз будет только хуже. Я таких козлов знаю. Меняй замок и вообще никаких больше контактов, поняла?

Она кивает и в этот момент кто-то вставляет ключ в замок. Опаньки… Рука ложиться на рукоять револьвера. Я делаю шаг, отступая в комнату, а Татьяна остаётся стоять в прихожей. В неё Киргизу стрелять незачем, а у меня будет более выгодная позиция.

— О, Танька, — слышу я пьяный голос, не слишком похожий на голос Киргиза. — Вернулась? Зая моя.

— Да пошёл ты, Игорёк, — брезгливо и немного испуганно бросает она.

— Ну, зай, ну, прости, а? Ну я это… случайно… Сорвался, ну правда, мне прям хреново от этого, но ты же сама меня того… Видишь же, человек выпил… Оп-па…

Он замирает, увидев меня.

— А это у нас кто?

Лицо его из расслабленно-заигрывающего типа «да ладно, чё ты», делается агрессивно-злым.

— Это чё такое-на? — понижает он голос. — И как оно здесь оказалось, из Ленинграда прилетело? Ключи подошли?

Ух-ты, уж не намёк ли это на «Иронию судьбы»? Готов признать, всё это действительно выглядит довольно иронично, особенно если учесть, что это никакой не Киргиз. Нет, у меня были, конечно, сомнения, причём, немаленькие сомнения, в том, что тот парень, которого я видел, был действительно Киргизом, но вот этот Игорёк на него не похож просто совершенно.

Я что, настолько… даже не знаю, что настолько… Я что, настолько безглазый, что ли? Этот хмырь совершенно невзрачный, жилистый, лет тридцати, у него короткая стрижка, наглый взгляд, тонкие губы, огромные скулы… Тань, ну ты как с ним замутила, вообще?

— Э, слышь, ты кто такой-на? — обращается он ко мне.