План D накануне

Выслушав, он испустил большой плюмаж пара, долгим взглядом посмотрел на не отрывавшегося от работы Л.К., у которого, к его чести, хватало ума не недооценивать масштаб литературного дарования, потом продолжил дачу. Сообщил, что С.В., вероятнее всего, намеревался совокупить сочинения по сюжетам, это являлось бы наихудшим вариантом. Скучающая купчиха Измайлова от безделья и праздности гуляет по густому лесу и проваливается в яму. Долгое время летит, размышляя, в том числе, и о земской ломке, о личности Александра II, о монархии и о крестьянах, и попадает в центр земли, там с ней стрясается много символических вещей, смесь придумок Верна и Кэрролла-Доджсона, переиначенных в политический контекст, воспринятых и истолкованных русской купчихой-современницей, поданных с соответствующим оттенком. Так поняли «литераторы» корпуса жандармов, основываясь на скудных данных, полученных от осведомителя, близкого к одному из переводчиков. Копии их пояснительных записок прилагались к материалам. Л.К., выбрасывавший сколы из ямы, в глубине, погрузился выше пояса, уже сделалось весьма тесно. До таких пределов почва пока не промёрзла, взяв ещё кирку, он спрыгнул на дно. Агент наверху складывал землю в кучу, но больше отлынивал. Фартуки были выпачканы чёрным, от варежек шёл пар и, растворяясь, впитывался их тулупами.

— Необходимо дать срочную телеграмму в Солькурск, — телеграф корпуса жандармов по политическому сыску работал интенсивнее всего в империи, все метались, перебивая собственные ориентировки напополам с императивами иными, как и кого брать, кажется, что этого уже не остановить.

Запрос ушёл в солькурскую библиотеку имени Иессеева — позитив Чертковской, при том что и та не адское место, а всего лишь имела стратегию под книжное дело. Всё для людей, никого не преследуют, не набрасывают пенни, чтобы выйти с иском через двадцать пять лет на гербовом бланке, где сорок человек стоят кто в чём и смотрят пронзительно. Попавшие в трудную ситуацию дворяне и только выходящие из затяжной зимы крестьяне. Должности напополам с людьми желают добра, смотрители фондов дуют на чай в пиалах и отхлёбывают, развозчики книг на свадьбах подрабатывают гармонистами почти задаром. Там Москва, здесь Солькурск, не надо заострять внимание, где душа и какие есть, а какие признаны виды побратимства, Юсуп Маркович — филантроп, рубивший саблей мизантропов, за кого те и принимали его в тот момент. Пара судьбоносных встреч одна за другой, на пятаке среди зимнего леса, и человек перерождается на грани переустройства ума с патологиями, но, чёрт побери, романтизированными.

В беседе с агентом было упомянуто имя Изамбарда в контексте возможного помощника или организатора бегства. На вопрос, кто таков, он ответил, что это сумасшедший фартовый из выколотой окрестности, проворачивающий самые бьющие по пониманию дела и достигающий самых неожиданных результатов. В кладбищенской конторе, взглянув через увеличительное стекло, убранное в деревянный каркас с хитрой рукоятью, из неё при надобности вынимались стилет и напильник, на одну из приложенных к документам, предназначенным для сыщиков, шишек, он дал понять, что им был тот из заговорщиков, кого швырнули деревом на помост.

Поскольку здесь мало кто ходил к реке и обратно, они просто ради смеха сочли цепочку следов, присыпанную снегом, принадлежавшей беглым. Градус направления носка последнего следа на склоне перед проезжей частью внёс соответствующие коррективы. Он нашёл в снегу кусок шнурка, присел на обметённую скамейку, изучая тот под лупой. Тем временем Л. пошёл по близлежащим домам. Вопрос не всегда удавалось произнести, люди оказывались либо нетерпимы, либо с большой, сугубо внутренней припиздью, сохраняя, однако, божеский вид. Москвичи и петербуржцы в особенности, у них, по собственному суждению, забот полон рот, да и никто не увязывал каток и монашек с политической подоплёкой этого дела.