План D накануне

К своему удивлению П. ощущал всё возраставшую тяжесть в кармане, где лежала пачка перфокарт; если так и дальше пойдёт, он едва ли будет готов вытерпеть это долгое время. Поклялся себе, что с места не сдвинется и не сделает по своей воле того, к чему его склоняют этими штучками. Очевидно, они хотели поиметь с них хоть что-то, как и со всех прочих, но вот откуда они узнали про историю с гопом в очаге мамаши Полтергейста? что он совершён при странных обстоятельствах? а после таких, как правило, добыча может оказаться какой угодно ценности. Она словно одновременно произведена и создана природой, обладает странностью, которая сохраняется при сильных воздействиях и нивелируется при слабых, имеет очарование из этой же серии, серии Стандартной модели — истинность, прелесть и резонанс. Он понимал, нечто в его кармане не может менять вес и так стремиться к земле, это всё плод воображения, навязанная фантазия; он заметил в руках одного из них странный инструмент, при помощи которого, скорее всего, его сейчас и имели. Орхидея и оса на приборе, никому не ведомом, на фоторужье или зоопраксископе. В нём и состояла причина, что того или иного посетителя не гнали с возмущением. Это не предусматривалось списком слов, ознакомление с которым вылилось в отдельный спектакль, где импровизации, являвшейся нормой, было несравненно больше, ещё больше только в момент, когда обнаружилось, что ординация во времена Тинисского периода запустила процесс эмансипации. Гетерогенность, связь, картография, незначительный разрыв, сознание как светозарный пучок и порнография как толкования слов апостола Павла о том, что во Христе гендерные различия упраздняются.

— Отдай им.

— Что там? Что там? — кхерхебы окружили того, кому он бросил пакет.

— Клянусь шапсес анхом…

Держа в уме ту силу, которой руководствовались жрецы в иджмах, они поднялись на свет Божий, снедаемые волнением о забранной у библиотеки лошади. Пересекли линию форпоста — мифологема, онтологема, попрание и восхваление непрерывного саморазвития единого живого телесного духа, — а Герардина Неубау, дочь Марии Анны Шикльгрубер и Яровита, внучка Наума Шикльгрубера, правнучка Серапиона Грубера, праправнучка Севастиана Грубера, прапраправнучка Нестора Грубера, прапрапраправнучка Иулиана Вуковара и Малгоржаты, прапрапрапраправнучка Эмеринциана, прапрапрапрапраправнучка Якоба Ньюкасла, прапрапрапрапрапраправнучка Готфрида Нового замка, должна потерять ногу из-за рока, из-за каких-то игрока, заимодавца, распределителя, судьи и режиссёра, из-за того, что её огромной дальности племянник на санях оставляет за собой Миусскую заставу и очень спешит обратно в сердце библиотечной экспансии.

На другой день пошли к Константиновскому межевому институту на Старую Басманную, тот помещался в бывшей усадьбе князей Куракиных. Нужные им представляли собой самых обыкновенных бурсаков, серые репрезентанты безликого студенчества, на одно лицо с прыщами и оспинами, с сутулыми спинами в потасканных пальто, со скрюченными пальцами и толстыми линзами перед глазами, испорченными от писания манифестов и лекций, от чтения химических и физических трактатов, где они черпали сведения, как подвести взрывную основу, и террористических руководств, как начинить оную гвоздями, как их разрубить, чтоб поранило больше плоти, а также книг и справочников по военному межеванию. Обратник накануне со всей, казалось бы, доходчивостью описал: окуляры, оспа, руки едва ли не ниже колен и анемичность, но таковых поблизости института толклось до чёрта; они знали к тому же, что тех будет трое.