План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР

Такая тактика, вне всякого сомнения, обусловливалась отчасти исключительно уважительным отношением в Москве к американской технике и технологии, поскольку там понимали, что им не выдержать честного и открытого соревнования в области производства оружия. В какой-то степени этот курс объяснялся и желанием во что бы то ни стало удержать приобретенное в 70-е гг. превосходство в «контрсиловых» системах, которых было вполне достаточно, чтобы серьезно угрожать МБР Соединенных Штатов. Учитывая важную роль советских военных специалистов в формировании позиции Москвы на переговорах по контролю над вооружениями, можно предположить, что решение относительно сохранения данного стратегического преимущества было прямо связано с советским военным планированием.

Но контроль над вооружениями затрагивает не только военное равновесие — Советский Союз продемонстрировал свою чувствительность к политическому аспекту проблемы. Хотя при оценке военной мощи количественные подсчеты могут привести к ошибкам, численность стратегических систем имеет немаловажное политическое значение. Во время встречи глав государств в 1974 г. в Москве один из высокопоставленных американских чиновников однажды на пресс-конференции воскликнул: «Ради всего святого, что же такое стратегическое превосходство?» На предварительных переговорах Соединенные Штаты согласились с формулировкой, разрешающей Советскому Союзу иметь большее — в сравнении с Соединенными Штатами — число баллистических ракет морского базирования и дополнительно еще 308 тяжелых ракет, которыми США не располагали. Советские руководители были явно довольны общественным восприятием советского стратегического превосходства. Они очень хорошо понимали, что в международных делах сила и престиж неотделимы друг от друга.

Сказанное вовсе не означает, что мы должны отказаться от контроля над вооружениями. Но к нему надо идти с четким пониманием того ключевого факта (который нужно открыто признать и постоянно о нем напоминать), что контроль над вооружениями — это лишь одна из составных частей нашей национальной оборонительной политики, а вовсе не ее заменитель. Соглашения по контролю над вооружениями не должны предполагать ни политического, компромисса, ни прекращения стратегического соперничества. В действительности вопрос о новшествах в технологии оружия всегда будет непременной темой любых договоров о контроле над вооружениями, если, конечно, не случится невероятное и не будет достигнуто всестороннее и поддающееся контролю соглашение, увязанное к тому же с серьезным политическим компромиссом.

В условиях, когда столь радикальных сдвигов в советско-американских отношениях не предвидится, самый обнадеживающий путь к контролю над вооружениями — выработка в узкоспециализированных, в высшей степени конкретных, может быть, лишь «промежуточных» договоренностей, которые должны предусматривать надежную проверку, включая инспектирование на местах мобильных пусковых установок.

Эти договоренности должны решать центральные проблемы, связанные с уже существующими или подготовленными к развертыванию системами оружия, представляющими наибольшую угрозу безопасности сторон. Нельзя забывать, что численное сокращение само по себе — это еще не контроль над вооружениями. Подлинный контроль должен сопровождаться укреплением безопасности обеих сторон. Он требует гораздо более тонкого сбалансирования, а не только простой количественной симметрии. В случае ядерной войны ни Соединенным Штатам, ни Советскому Союзу в обозримом будущем не избежать огромных разрушений, поэтому контроль над вооружениями должен предусматривать меры по устранению в перспективе опасности упреждающего удара, имеющего целью уничтожить стратегический потенциал противника и лишить его способности к возмездию. А это значит, что в первую очередь следует сосредоточить внимание на достижении договоренностей относительно ограничения и сокращения систем, которые могут быть использованы или созданы для стратегической атаки, а не для ответного удара.

Словом, меньше — не обязательно лучше. Соглашение, предусматривающее простое уменьшение стратегического ядерного арсенала — скажем, на 50%, — неминуемо создаст большую нестабильность, ибо у обеих сторон может остаться пропорционально больше систем первого удара, ведь каждая из сторон постарается в первую очередь демонтировать старые и менее точные системы. В будущих всеобъемлющих договорах о контроле над вооружениями главное внимание следует сосредоточить не на количественных сокращениях, а на качественных ограничениях. Число систем, способных нанести точный первый удар, должно быть ниже уровня, который необходим для того, чтобы такой удар был бы эффективным в военном отношении.