План игры

За время работы в отделе заготовок Трухин многому научился. В частности, он умел подготавливать манекены к обряду инициации – так сотрудники проекта называли процедуру внедрения «каштана» в ствол мозга – и сам не раз «инфицировал» сознанием пока еще бессловесные и не имеющие личности тела. Но главными особенностями, из-за которых на Трухина пал выбор Игоря Михайловича, стали почти патологическая страсть к одиночеству, среди коллег у него не было друзей и знакомых, и прямо-таки пугающая молчаливость. Из него всякий раз чуть ли не каждое слово приходилось вытягивать клещами.

Иван принял щедрое предложение и стал верным помощником в своеобразной вендетте. Он искренне считал, что денег много не бывает, они не пахнут и не пачкают руки кровью, потому и согласился на эту работу. К тому же в его обязанности не входило ничего противозаконного. В самый первый раз он инициировал выбранный Богомоловым манекен, приставив тому к основанию черепа заряженный «каштаном» шприц-пистолет, привел в указанное место и ушел заниматься своей работой в ожидании дальнейших распоряжений.

Само по себе внедрение «каштана» не сделало мгновенно из заготовки дубликат Моргенштейна. Для этого требовалось время. Пока чужое сознание «пускало корни» в девственно чистых мозгах манекена, тот мог перемещаться, если ему давали такую возможность. Этим и воспользовался Трухин, приведя ничего не подозревающую жертву в пыточную. К тому времени, когда манекен осознал себя Ефимом, он оказался прочно пристегнутым к стулу, а потом начался ад.

Когда Ивана позвали снова, он, без лишних вопросов, похожим на полый стилет приспособлением извлек «каштан» из мертвого тела и унес в отдел заготовок. Там поместил накопитель в особое устройство для создания вокруг него желатиновой оболочки. После чего заправил готовую капсулу в инъектор и вогнал похожую на шип штуковину в ствол мозга очередного манекена.

Подобные процедуры он проводил не единожды, никогда не выказывал какого-либо недовольства, страха или возмущения и не говорил при этом ни слова. Все изменилось, когда он привел в комнату восьмую по счету реинкарнацию Ефима…

Этим утром Богомолов проснулся в благоприятном расположении духа. Вчера Моргенштейн номер семь в обоссанных штанах униженно молил о пощаде, но все его мольбы ни к чему не привели, он все равно сдох как собака.

Заряд бодрости и хорошего настроения испарился, стоило Игорю Михайловичу войти в тайную комнату. Виной всему стал телефон. Точнее, не сам аппарат связи, а тот, кто позвонил. Этим человеком оказался Патрик Честертон, дворецкий из московского особняка Богомолова. В его обязанности входило не только поддержание собственности хозяина в должном виде, но и негласная слежка за единственной наследницей Игоря Михайловича.

Настроение испортилось не сразу, а спустя полминуты с момента появления на экране лица дворецкого. Почти квадратная физиономия слуги с шапкой зачесанных набок пепельно-серых волос и длинными, чуть ли не до плоского подбородка, бакенбардами с трудом вмещалась в границы дисплея, так близко он держал телефон перед собой. Круглые мешки под блеклыми невыразительными глазами, словно зеркальное отражение, повторяли изгиб широких бровей. Из ноздрей похожего на грушу пористого носа торчали пучки волос. Дворецкий облизнул слегка вывернутые наружу толстые губы и размеренно произнес:

– Топрый утро, сэр!

– Доброе, Честертон. Никак что-то стряслось, раз решил позвонить?

– У меня тля вас плохой новость.

– В особняк нагрянули вооруженные спецназовцы? – пошутил Богомолов, все еще прекрасно себя чувствуя.

До того, как навсегда переехать в Россию, Патрик долгое время служил в имении богатого английского графа из древнего знатного рода. Графские владения располагались на берегу пролива Ла-Манш. Несколько неприметных, но очень удобных для теневого бизнеса бухточек использовались наркомафией по прямому назначению. Через эти контрабандные морские ворота в Соединенное Королевство ежегодно доставлялись тонны смертоносной продукции. Делалось это по инициативе великовозрастного сына-оболтуса и с молчаливого согласия старого графа за вознаграждение в пять процентов от чистой прибыли с продажи ввезенного товара.

Прибыльный бизнес процветал не одно десятилетие, пока в дело не вмешалась судьба. Внедренный под видом прислуги сотрудник Национального агентства по борьбе с преступностью довольно быстро вошел в доверие к наследнику графа и вскоре стал его доверенным лицом. За три с небольшим месяца он собрал столько доказательств, что можно было одним махом прикрыть всю эту богадельню, но сложная бюрократическая машина полиции Великобритании два года тормозила процесс, пока на помощь правосудию не пришла политика.

На тот момент в островном государстве назрел очередной политический кризис, да и внутри королевской семьи обострились давние противоречия между ее многочисленными членами. Срочно требовалось отвлечь внимание обывателей от политических проблем, и давным-давно накопанный агентом материал как нельзя кстати пришелся ко двору.