План по соблазнению герцога (СИ)

Она стояла рядом, так что моментально вцепилась мне в волосы, от чего я чуть не взвизгнула, только в последний момент прикусив язык. Все-таки сильные у нее руки! Я резко поменяла нас местами, дергая девчонку на себя, в угол балкона, где не нас было бы не видно из окон. Как хорошо, что балконные окна были зашторены пусть полупрозрачными, но гардинами, так что оставалась надежда, что нас, скорее всего, никто не успел заметить в этой полсекундной недодраке. За такое втык был бы обеим!

— Да как ты!.. Да я!.. — продолжала неразборчиво сипеть она, пытаясь вырваться из моих сдерживающих объятий и параллельно пребольно дергая волосы чуть не за самые корни.

— Успокойся, сумасшедшая! Вдруг кто-то увидит?! — шикнула на нее я, пытаясь удержать, но она ужом вилась в мох руках, лягаясь ногами, крутила головой — только и успевай увернуть подбородок… будто и правда разом с ума сошла!

— Ненавижу! Ненавижу! Всех ненавижу!.. — всхлипнула она и попыталась меня укусить.

И вдруг резко дернулась, застявляя меня пребольно удариться поясницей о бортик. Я зашипела, сдерживая стон, на секунду ослабляя хватку… И девчонка опять дернулась в руках. Вот только дальше отходить было некуда.

Я успела только тонко и коротко взвизгнуть, понимая, что мы летим с балкона вниз… И не я буду падать на дурную ведьму, а она — на меня!

К счастью, падать было не высоко. К счастью, падать было в кусты. Но так или иначе — падать было больно. Разворошенная прическа прядями цеплялась за, кажется, вообще все ветки округи, не желая выпускать их, и пары клоков волос я-таки лишилась, и пусть княжна всем богам молится, чтобы у меня не осталось проплешин… Спиной я ударилась так, что на пару мгновений из меня выбило дух, и вдохнуть было невозможно, а в плечо с задорным щелканьем чужой челюсти мне с размаха въехал царский подбородок. Напоследок затылком я относительно мягко, но все же ощутимо ударилась о довольно сухую землю.

Сначала я просто тихонько заскулила от боли, забыв обо все на свете, не понимая, почему дышать тяжело, да и вообще — тяжело, а голову щиплет и давит на затылок. Глаза все-таки заслезились, пусть на мгновение, но желание мое, как всегда совершенно не так, как хотелось бы — но исполнилось! А когда чужое тело завозилось на мне, выдавливая полузадушенный вздох, пришло осознание. И намечающуюся влагу глаз высушило бешенством.

Девчонка непонимающе крутанула головой и уставилась на меня.

— Ой… — прошептала она, будто очнувшись.

— Ой? — просипела я в ответ, прощупывая ребра и чувствуя, как теряю контроль, — Ой?!

Теперь уже я резким движением вплела когти в ее патлы, собираясь сполна отыграться за потерянные пряди, и под ее звонкий взвизг крутанула нас в сторону, под балкон, чтобы никто нас сверху не заметил, не помешал… придушить дурную, чтоб не мучалась! Подмяла ее под себя, но лишь на секунду, а потом она спохватилась и схватилась — за меня. С новым запалом.

— Как же ты меня достала!.. — я хлестнула ногтями по ключицам, сдирая кожу, а другой одергивая ее ладонь от своего лица, — Только и можешь, что людям жизнь портить!

Она зарычала, снова нас переворачивая.

— Да! — ответила она хрипло и зло, — Только это! Только это!.. Ненавижу! И тебя, и себя, и всех!

Мы катались по земле, выплевывая оскорбления и накопившуюся злость, наверное, бесконечно. Я потеряла счет времени, счет возможным последствиям и счет оставшимся крупицам благоразумия.

Казалось, будто под нами трясется земля, комья ее то и дело лезли в рот и в нос, и в какой-то момент я стала задыхаться, откашливаясь от грязи, еще больше злясь от того, что в моих пальцах запутался лишь один жиденький клок ее волос, а координация уже подводила меня настолько, что казалось, будто землю штормит вместе со мной… Я отчаянно дернула рукой, отталкивая от себя княжну, в глазах что-то ярко вспыхнула, а девушка придушено взвизгнула.

Она выплюнула что-то откровенно нецензурное на своем языке, а я проморгалась и будто очнулась. На княжне горело платье. А с координацией у меня все было в порядке. Просто землю и правда нервно трясло, будто в лихорадке.

А из бальной залы вдруг донесся визг, за ним другой, третий, топот ног и чьи-то же крики, короткие приказы…

Первым делом я дернулась засыпать землей, загребая ее клочьями из земли вместе с газоном, платье княжны под ее испуганный скулеж. Из ее глаз опять крупными каплями катились слезы, и я бы тоже с удовольствием поплакала, так как на вдохе было больно.

— Не реви! — огрызнулась я, — Кажется, землетрясение, надо уходить…

— Эт-то не землет-трясение, — икнула она, — Это я, — и добавила на грани слышимости, — Опять все порчу…

Она не всхлипывала, не выла. Просто сощурилась крепко-крепко, сжала губы и как-то очень тоскливо подняла лицо к небу, пытаясь загнать слезы обратно. Но они все катились и катились по ее щекам.

Я схватила ее за загривок локтем и притянула к себе, утягивая глубже под балкон, от которого мы почему-то так и не укатились.

— Отстать! — дернулась из рук княжна, — Ты мне не подруга, ты — никто! Никто! Отстать! Ненавижу! Ненавижу… — сипела она, всхлипывая, — Уйди… Оставь… Ненавижу…