Планемо

— Да хрен ее знает, — честно отозвался Крис, собирая пальцем крошки от сэндвича с тарелки. — Я тут в сети посмотрел, из зверюг нечто похожее по силе звука издавал только синий кит на Старой Земле. Но на этом булыжнике морей нет, значит, и китов не водится.

— Может, кит здесь в земноводное переделался? — предположил Боб. — Люди ведь тоже так вылезли когда-то, а сейчас под водой и пяти минут не проведут, помрут. Ну и этот переродился в сухопутного, динозавром каким-нибудь стал.

— А жрет чего? — Крис вытряс в себя остатки кофе. — Внизу ничего нет, кроме песка и камней, сам же видел.

— Я читал когда-то рассказ, там людей постепенно приучили глину есть, — припомнил Боб. — ДНК им изменили, и стали они сами глиняными.

— Съесть можно что угодно, — вставил реплику Брайан исключительно для обозначения своего участия в глубокомысленной дискуссии о предполагаемой фауне Шелезии. — Но вот калории извлечь получится далеко не из всего съеденного. Если бы в глине была какая-то органика, чтобы расщепить, — тогда да, она годилась бы в пищу.

— Морей тут только на поверхности нет, а где-нибудь внутри, может, есть, — продолжал отстаивать свою версию Боб. — Я видел в горах на Карассе такие подземные озера, холодные как не знаю что. Человеку там смерть, а зверь, глядишь, выживет, если он ископаемый какой-нибудь и шерстью или чешуей оброс.

— Да не, — мотнул головой Крис. — Фигню не неси. Тридцать восемь наносекунд — это не живой кто-то был. Что-то под землей. Может, тектоника какая, вроде как плиты ломаются. В сети таких записей полно, как все стоят и слушают, а горы ревут что твой медведь, аж земля дрожит. В горах хорошая акустика.

— Да, это точно, — не стал спорить Боб. — Главное, что не бомба. С остальным Шепард разберется.

— Наше дело маленькое, — философски заметил Крис. — Еще бы с помехами что-нибудь сделали.

— От них в космосе никуда не денешься. — Брайан тоже по-быстрому закончил свой ланч, время уже поджимало. — Все объекты генерируют электромагнитные и радиоволны, часть помех вообще реликтовое излучение, еще от Большого Взрыва, который дал начало расширению вселенной. Так, по крайней мере, говорят ученые.

— Да конечно, ученые, — отмахнулся Боб. — Одному депутату, помнится, электронная система подсчета голосов прибавила лишние триста процентов, так когда его за шкирку взяли, он сказал, что это космическое излучение сбой вызвало и он тут ни при чем. Удобная штука этот Большой Взрыв. Но я вот читал, что никакого взрыва не было и вселенная ни хрена не расширяется, а сужается, и скоро совсем схлопнется, правда, умники не сказали, в какой точке это произойдет, так что теоретически может даже тут, где мы сейчас торчим. Поэтому лучше бы мы свалили поскорее из этой задницы, честное слово.

— Ты про Шелезию? Или про Геркулес?

— Про обоих!

— Такие выбросы исключение, до этого все спокойно было. Стабилизируется Геркулес, тогда опять попробуем сесть. А лет через сто ты Шелезию не узнаешь, она будет терраформированная и зеленая.

— Вряд ли, — хмыкнул Боб. — Я, может, и не такой умник, как эти, которые вселенную изучают, но помяни мое слово — толку тут не будет.

Брайан от изумления открыл рот — почти то же самое говорил Зеф, только другими словами. Неужели все техники суеверны?

Канониры, не сговариваясь, поднялись, и на прощанье каждый из них хлопнул его по плечу, вышло чувствительно. Проходя мимо барной стойки, Боб демонстративно подтянул лямки комбинезона и выпятил грудь. Крис треснул его между лопаток, чтобы бросил придуриваться, и они выкатились в коридор, где их шаги пропали на ковровой дорожке.

Марий подошел к столу забрать посуду и заработать чаевые. В ответ на его смеющийся взгляд Брайан тоже улыбнулся и пожал плечами, но чаевых послал бармену от души — кофе действительно был отличным. После этого он хотел смять сложенный листок и понял, что завернул в него карандаш, которым рисовал Боб. Он вскинул голову — но отдавать было уже некому, канониры испарились. Брайан подержал его в пальцах — маленький, как сигарета, пластиковый держатель для грифеля.

Он машинально поправил рисунок, как учили в академии: с указанием масштаба и с положенной стандартами оформления чертежей толщиной линий.

Рисунок представлял собой условную нижнюю палубу «Эссена», с которой был выход на рейд. Рейд был обозначен пунктиром, а стрелка указывала еще ниже, на радиусную полупрозрачную конструкцию. Это была рубка — самая нижняя точка «Эссена». На взгляд Брайана в рисунке чего-то не хватало. Он немного подумал и понял — корабль висит в белой пустоте листа.

Он дорисовал внизу таким же радиусным фрагментом Шелезию с ее трещиной на боку, заштриховал оставшееся пространство черным цветом, обозначающим космос, и увидел, что сделал только хуже. Если до этого рисунок был просто схемой, то попытка внести в него художественность превратила его в карикатуру.

Брайан покраснел и смял лист в кулаке, чтобы на выходе бросить его в утилизатор.

6. «Варан»