Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

Несколько ударов скальпелем быстро обратили живой труп в неживой, и с помощью ключа я умудрился отомкнуть одну из дверей в комнате.

— Один совет, шеф: я бы на твоем месте сейчас держался тише воды, ниже травы. Не нужно вписывать в книгу мертвых больше трупов, чем необходимо… особенно теток! Плюс к тому, убийство их может привлечь внимание здешних хранителей.

— Не думаю, что ты поминал их раньше… Кто эти хранители?

— Они называют себя Служителями Праха. Ты их узнаешь по рожам, разрисованным красным и черным. Все они — почитатели смерти и верят, что умирать должны все… лучше раньше, чем позже.

Я немного подумал над этим.

— Мне непонятно… А какое дело этим Служителям Праха, если я сбегу?

— Ты что, не слушал меня? Я же сказал, что Праховички считают, что все должны умереть, и чем раньше, тем лучше. Думаешь, трупам, которых ты видел, веселее пребывать в Книге Мертвых, чем вне нее?

Меня переполняли вопросы.

— Эти трупы… Откуда они здесь взялись?

— Смерть приходит на Планы каждый день, шеф. Это все, что остается от бедных неудачников, продающих тела хранителям после смерти.

— Ранее ты говорил, чтобы я воздержался от убийства трупов женщин. Почему?

— Чт… — Морти задохнулся от возмущения. — Ты серьезно?! Знаешь, эти мертвые цыпочки — последний шанс для таких закостенелых бабников, как мы. Мы должны быть галантны… не резать их ради ключей, не отрывать им конечности и все такое.

Я все еще не понимал, куда ведет Морти.

— Последний шанс? Да о чем это ты?

— Шеф, ОНИ мертвы, МЫ мертвы… Сечешь? Ну?

Я понял его мысль, но верить отказывался.

— Ты шутишь!

— Шеф, мы уже завязали первое знакомство с местными леди. Мы все умирали хоть раз — одна тема для разговора уже есть! Им нравятся мужчины с нашим опытом в смерти!

— Но… погоди… ты же раньше говорил, что я не мертв?

— Ну, может ты и не мертв, но я мертв точно. И я был бы не прочь разделить гроб с одной из местных прекрасных милашек. — Морти в вожделении заклацал зубами. — Однако сначала с ними должны расстаться хранители, а это маловероятно. И вообще, шеф. Ты все еще чуток скован после поцелуя смерти. Итого, еще два маленьких совета. Первый: будут вопросы — спрашивай меня, ладно?

— Хорошо. Постараюсь запомнить.

— И второй: если ты действительно такой забывчивый, каким кажешься, начинай вести записи. Если узнаешь что-то важное — пиши, а то забудешь.

— Если бы у меня был мой дневник, я бы так и сделал. — Теперь я злился на того, кто меня и дневника лишил.

— Ну, тогда начни новый, шеф. Всего делов. Здесь достаточно пергамента и чернил, чтобы ты писал всю оставшуюся жизнь.

— Хм. Пожалуй, мне это не повредит… Так и быть, заведу новый!

— Вот и записывай о своих путешествиях. Если вдруг начнешь забывать, кто ты… или, что более важно — кто я… — посмотри в дневник и освежи память.

В следующей комнате мы встретили еще больше зомби. Они все куда-то брели, наверняка выполняя поручения Служителей Праха. Один из них привлек мое внимание. Труп мужчины бродил по траектории, напоминающей треугольник. Достигнув одного угла, он поворачивался и топал в следующий. На голове у него была татуировка — 965. Когда я приблизился, он остановился и уставился на меня.

— Ха, похоже, кто-то забыл сказать этому неудачнику прекратить следовать Правилу Трех, — встрял Морти.

— Что это значит?

— У этих трупиков мало чего осталось в головах, и они не могут выполнять больше одного поручения за раз. Если они начнут что-то делать, то будут продолжать до тех пор, пока кто-нибудь не скажет им прекратить. А этот бедняга, должно быть, закончил свое задание, а ему забыли об этом сообщить.

— А что значит Правило Трех?

— А? Правило Трех — один из этих «законов» Планов, о том, что события случаются по три… или что-то состоит из трех частей… или о том, что всегда есть три возможности на выбор, ну и так далее.

— Не похоже, чтобы ты в это верил.

— Если хочешь знать мое мнение, все это полная чушь. Если ты посмотришь на число, любое число, и захочешь придать ему великий смысл, то найдешь кучу совпадений.

Я оставил труп на его треугольной траектории и прошел в следующую комнату. Так находился первый увиденный мною живой человек, скорей всего один из Служителей Праха. Он писал что-то в огромной книге.

Писец был очень стар. Кожа его пожелтела и напоминала пергамент. На заостренном лице выделялись угольные глаза, а роскошная белая борода спускалась по его одеяниям, подобно водопаду. Дыхание его было хрипло и прерывисто, но даже покашливание не замедляло ровный ход пера по листу. Должно быть, в этой книге — тысячи имен. Я приблизился, но писец даже не оторвался от своего занятия.

Морти подал голос:

— Эй, шеф! Ты что это делаешь?!

— Я хотел побеседовать с этим писцом. Он может знать что-нибудь о том, как я сюда попал.

— Знаешь, напрягать свою глотку в общении с Праховичками— последнее дело…

Морти не успел закончить мысль, как писец начал жутко кашлять. Пару секунд спустя кашель прекратился, и дыхание вновь стало размеренно хриплым.

— И особенно нам не следует общаться с больными Праховичками. Пошли отсюда! Чем быстрее мы уйдем, тем…

Серые глаза писца обратились ко мне.