Планета грибов

Командир корабля оглянулся и, сдвинув вверх лючок гермошлема, вдохнул уже тихий, уже мирный воздух. В горловой трубке неприятно запершило: сказывалась жирная азотная струя. Азот – вещество, способствующее росту и развитию растений.

«Дело не в упавших стволах. Время от времени случаются и не такие эксцессы…» Окончательные выводы сделают ученые, но даже его опыта достаточно, чтобы понять: плавники, так и не ставшие крыльями, свидетельствуют о том, что подлинная катастрофа произошла давно. Эволюция, на которую ученые традиционно возлагают надежды, в данном случае зашла в тупик. Точнее, не сумела из него выбраться.

Жалости в нем нет: это – чужая планета, от которой их отделяют месяцы – если не годы – пути. Не жалость – капитан прислушался к себе, – скорее, разочарование. Мимолетное чувство. Пройдет. Теперь, когда пробы взяты, он должен принять решение: ограничиться ли этим районом или взлететь и приземлиться где-нибудь в другом месте? Проблема в том, что они израсходовали слишком много топлива – может не хватить на обратный путь.

Он смотрит в небо, будто надеясь проникнуть взглядом за толстый слой атмосферы – туда, где господствует кромешный мрак. Включает общую связь, понимая: решение принято. Зеленоватые фигуры направляются к кораблю.

«Эту планету ожидает вырождение. После катастроф такого масштаба жизнь не восстанавливается. Во всяком случае, в полной мере», – дожидаясь, пока члены команды поднимутся на борт, капитан подбирает слова, с которых начнет свое выступление на летучке. Потом, после ужина, когда разговор плавно перейдет в неформальную фазу, он – с известной долей иронии – посетует, что на планете, которую они только что покинули, замысел бога не исполнился в полной мере: замер на той точке, где еще нет ни птиц, ни животных. Не говоря уж о разумных существах…

Слова бежали, как полая вода. Послюнив палец, он перевернул залипшую страницу. Нет, чтение не спасает. Ему не отвлечься от тягостных мыслей. Еще вчера сходил бы к ручью. Он встает, выходит за калитку. Дорога к ручью завалена еловыми ветками. «Ну что ж… Значит, в лес».

Поперек тропинки лежит огромный ствол. «Ну и как мне теперь?.. – Острые обломки топорщатся. Он поддергивает брючину, заносит ногу. Обломок ветки вцепляется в штаны.

– Вперед или назад?.. – Ноги растопырены. В таком положении долго не продержишься. Сделав над собой усилие, неловко переваливается на ту сторону. Выбравшись на пустое место, ощупывает брючину. Все-таки вырвало клок. «Ладно, все равно старые».

Там, где стояли деревья, – одна сплошная прореха, поле битвы великанов, поваленные стволы. Те, что лежат внизу, тихи и недвижны. Верхние тянут ветки к небу – в последней мольбе. Он смотрит на то, что когда-то было его лесом, родным и привычным. «Ничего, снова привыкну. Надо как-то приспособиться…» За спиной – протяжный скрип. Он оборачивается. Сосна, судорожно вздрагивая и перебирая ветками, клонится в его сторону. Он стоит, будто приросли ноги. Дерево падает, сминая вершины маленьких елок. Ударяется о землю, с отчаянным всхлипом испускает дух.

Он смотрит зачарованно: сосна упала в двух шагах.