Планета грибов

Закончив предложение, он пересчитал странички, которые успел сделать за день: меньше половины обычной нормы. Ничего удивительного. Все время что-то отвлекало: то трактор, то вой бензопилы. Хотя пила работала недолго. Мужики приволокли тележку: двуручную, с одним колесом. Погрузили распиленные чурки.

«Нет. Так не годится. Норму надо доделать», – включил настольную лампу.

Уже ни на что не отвлекаясь, работал до темноты.

Завершая предварительный инструктаж, капитан призвал членов команды быть предельно внимательными. Одно дело – фотография, другое – жизнь. Не исключено, что на планете произошли какие-то системные изменения, эволюция сделала неожиданный скачок. Вполне возможно, здешние леса уже кишат диким зверьем.

Ужинать не хотелось. «Все равно… – он сунул ноги в шлепанцы: имел привычку сбрасывать во время работы. – Надо проверить и закрыть…»

Спустился и вышел на веранду. В темноте присел на корточки, нашаривая электрические вилки. Одна зажигала свет на веранде, другая – фонарь над крыльцом. Отец собирался сделать нормальный выключатель, но так и не дошли руки… Воткнул наугад первую попавшуюся: желтым светом облилось крыльцо.

Высоко в небе стояла огромная луна. Неприятного, какого-то насыщенного оттенка. На лунной поверхности проступали красноватые разводы. Ему показалось, он различает контуры глаз и клюва, будто светило, освещающее землю отраженным светом, не довольствовалось своей судьбой, норовя обратиться в сову.

С Марленом они тоже говорили про эволюцию. Кажется, на втором курсе – во всяком случае, Марлен уже ушел из дома, жил в общежитии. Обсуждали Берковского. «Романтизм в Германии». Как выяснилось, эту книгу Марлен прочел еще в школе. Он сказал: «Тебе-то хорошо. Ты из профессорской семьи: книги, домашняя библиотека… А мои родители из крестьян». Марлен усмехнулся: «А мои из кого? Думаешь, из графьев?» – он дышал тяжело: тогда у него уже началась астма, так что больше не гуляли, сидели в закрытом помещении. На морозе Марлен совсем задыхался. «Дед из-под Калуги, прадед вообще из крепостных». – «Дед – другое, все-таки целое лишнее поколение». – «В смысле этап эволюции? – Марлен закашлялся. – Нет, старик, не канает. Мои родители не этап, а переходная форма…»

Впереди, на границе леса, чернел огромный комель – все, что осталось от поверженной сосны. В темноте он казался зверем, изготовившимся к прыжку. «Тоже переходная форма. Между растением и животным… – вдруг вспомнил: – Ягоды. В холодильнике… Как же я?..»

Торопливо вернулся в дом, распахнул бельевой шкаф. Вынул первую попавшуюся тряпку. «Вымыть и рассыпать…»

Расправляя на обеденном столе, тщательно разогнал складки, достал майонезное ведерко.

Смородина заметно осела. Из-под верхнего слоя ягод проступал бордовый сок. «Как же так?.. Сказали: сухая… – оглянулся растерянно, чувствуя обиду на старух. – Сам виноват, надо было сразу…»

Можно сварить. Получится летнее варенье.

«Летнее?..» – Пожал плечами: поди догадайся, что они имеют в виду. Во-первых, конечно, сахар. Поднял крышку, придавленную камнями: килограммовые сахарные пакеты лежали на самом дне. В родительские времена сахар закупали мешками: отец привозил на тележке – двуручной, с одним колесом.

Все-таки надо вымыть. Еще неизвестно, что за бабка. Может, какая-нибудь заразная…

– Интересно – как? – произнес громко, прямо в родительские уши. – Там же сок. Весь вытечет.

Зажег плитку и, выбрав кастрюлю побольше, водрузил на конфорку. Наклонив сахарный пакет, высыпал. Стоял, помешивая деревянной ложкой, пока не запахло горелым. «Что-то не так… Варенье пахнет иначе… А если – наоборот? Сперва ягоды?.. Может, позвонить?.. – представил себе радостную готовность, с которой она примется объяснять, вдаваясь в ненужные подробности. Наверняка предложит приехать. – Справлюсь. Уж как-нибудь…» – зачерпнув ковшиком, плеснул воды.

Сахар, казавшийся каменным, расползался на глазах. Высыпал ягоды: на дне они уже слиплись, пришлось выскребать.

Воздух, собиравшийся на дне кастрюли, поднимался и лопался болотными пузырями. Через час выключил плитку и вышел во двор. Привычно подперев дверь черенком, поглядел в небо. Пройдя очередной урочный отрезок, луна стояла над времянкой, обливая окрестности густым сахарным сиропом. Вдоль забора тянулась сладкая полоса – граница, которую прочертили огромной ложкой.

Он подошел к калитке и представил себе команду пришельцев – как они пойдут через лес. Невольно напрягся, будто и вправду ожидая услышать хруст валежника, но различил какой-то странный звук. Тонкий, словно что-то разбилось. «Может, птица?..» – придерживая пятками стоптанные тапки, пошел к крану, невнимательно почистил зубы.

Хотел почитать на ночь, но сразу заснул… —

* * *